"… И когда маки покроют страну могил… Горячее мёртвое море зака- та… Ветер неведомых знойных стран…”. Обрывки мыслей всплывали и тотчас же таяли в голове красивой мо- лодой женщины, одиноко застывшей у могилы мужа в печальной скорби. С мраморного надгробного портрета на неё смотрел светлоглазый молодой блондин с кудрями королевича и жёстким выражением губ по- гонщика мустангов. Печать самоубийцы угадывалась на его лице, но Ла- риса никогда не видела этой печати, а потому считала убийцей мужа себя. Она раскаивалась в содеянном и проклинала себя за всё. Теперь она смот- рела на себя словно со стороны, и прошлогодняя весна больше не казалась ей самой счастливой на свете. Глупая юность, глупые забавы, глупые инт- рижки её теперь казались жестокими и вздорными. Да, она никогда не боялась жестоких игр, роковых страстей и лю- бовных треугольников. С удовольствием мазохистки играла она обольстительницу и в эти зловещие "Бермуды”. Так было на подмостках в театре, так было в жизни. В ту весну Лариса не уставала проверять свои чары. Как бы ни была очаровательна и умна соперница, но рано или поздно, в конце концов, любой мужчина начинал принадлежать ей безраздельно. Чем уж она при- тягивала их? Какой имела грех с чёртом — неизвестно. Если не случалась рядом соперница, Лариса находила друга, беско- нечно проверяя своего жениха на прочность, не дорожа любовью, какую бы выгодную партию не сулил ей новый роман. В такой любовной геометрии и отбил её у жениха Андрей, став люби- мым мужем. Медовый месяц выдался дождливым и холодным. Дождь шёл ров- но тридцать дней, побуждая влюблённых без памяти молодожёнов к бес- конечным любовным утехам и затворничеству. Изнурив себя до про- зрачной худобы, а потом и до полного истощения, в тихом упадке сил, посмеиваясь, они немного перевели дух и наконец-то отправились к друзьям на вечеринку. Вот тут-то и обнаружилось, что и в замужестве Лариса не мыслит своей жизни без любимого хобби. Несмотря на утолённую страсть и изнурение она сразу же нацелила свои немного запавшие, но лихорадочно горящие тёмные взоры на старо- го друга семьи Мишу Зейфа. Однако Андрей не повёл и бровью,следя за игрой любимой жены. Актриса она и есть актриса… Везде. Будучи психологом по натуре и режиссёром по призванию, он не со- бирался следовать сценарию актрисы. "Сценарий в таких пошленьких интрижках будет моим и только моим! — размышляя, дал себе зарок Андрей… — Дальше флирта у неё дело не зайдёт, но игра может затянуться навечно. Дай ей волю, и вся твоя жизнь превратится в сплошную драму или фарс”. Нет, щекотать себе нервы Андрей не собирался, а потому, хладно- кровно похохатывая, не дал своему воображению разгореться даже на ми- нуту. Она хотела летающих тарелок и кастрюль по дому, истеричных вы- криков и пощёчин, и твёрдо знала: чтобы быть вечно любимой и желан- ной для темпераментного мужчины, женщина должна быть… стервой. Но Лариса переоценила темперамент своего мужа. Андрей оста- вался холоден и нем, как рыба. И по гороскопу он был Рыба. И кажется, в любви его рыбья кровь давала о себе знать всё больше. Благопристой- ный во всём педант, сдержанный стоик, мягкотелый интеллигентик. Это было невыносимо пресно. Лариса почувствовала себя бесконечно старой и завядшей уже через полтора месяца брака. Злая от скуки и подчёркнутых любезностей мужа, она хлопнула дверью и ушла капризничать к маме, ожидая, что уже к ве- черу Андрей со слезами на щеках, бледный и взволнованный прибежит за ней и упадёт на колени. Она даже прорепетировала сцену примирения и взаимного прощения, не забыла и про свой лучший халатик, который должна была надеть, когда он объявится. И… увы, снова недооценила тем- перамент и характер возлюбленного. Андрей даже не позвонил. Он потомился неделю и тоже… ушёл из дома. И к кому? К лучшей подруге Ларисы Рите Серовой, которую Лари- са, конечно же, во грош не ставила как потенциальную соперницу. Низ- корослая, с короткой шеей, щекастая и вульгарная, Рита напоминала медведицу… Снова стояли туманы, шли затяжные дожди, лишив цветущую си- рень запаха, а город — тополиного пуха, который внушает весне особую прелесть. В воздухе витала хандра. Хотелось бродить по этому млечному озеру пара, глядеть на опадающий голубой пепел сирени вдвоём с Андре- ем, тесно прижавшись друг к другу, и думать о резиновых сапожках, кото- рые они купят, когда родитсясын. Слушать поющих скворцов и мечтать о новом спектакле Андрея, который он поставит исключительно во славу своей талантливой и великолепной жены. — Как жизнь, предатель? — не выдержав, первая позвонила Лариса мужу. — Кто кого кормит, богема? — Я… шубу ей купил!.. — невозмутимо парировал Андрей, что озна- чало — дела его пошли в гору. И хотя в голосе его слышалась тоска, положил трубку. Перезвонил… и снова положил трубку. Теперь уже было не ясно — игра ли это. Запашок опасности завис и тяжело стоял в воздухе. Всё что казалось вчера смешным — перетекло за грань абсурда. Гротеск превратился в реальность. Балом их любви правил сатана. … Вскоре на афишах города появилось имя Риты, как ведущей акт- рисы театра, тогда как имя Ларисы исчезло отовсюду напрочь. Лариса снова, сатанея, схватилась за телефон. — Почему ты вычеркнул меня из пьесы и поставил эту бездарь? Она же не актриса!!! — Я влюбляюсь в неё, — вяло, но искренне предупредил Андрей, ожи- дая одного: вот сейчас любимая скажет, что пора заканчивать валять ду- рака, попросит прощения и позовёт его домой… Он долго молчал в трубку, тихо наигрывая одной рукой что-то печаль- ное на пианино, и едва слышно шептал ей нежности. Не помня себя от бешенства, Лариса, ещё несколько минут назад мечтавшая признаться мужу в любви, разразилась проклятьями. И лишь тогда, когда он бросил трубку, вдруг вспомнила, что за мелодию он наигрывал… Это был реквием. Больше они друг другу не звонили. Однажды лишь Андрей подо- слал к ней своего лучшего друга Мишу Коршунова с признанием что… погибает!.. — Живётся ему отвратно и мерзопакостно. Отвратнее не бывает, — изрядно выпив и закусив, разоткровенничался Коршунов, — не прохо- дит и дня, чтобы они не пили. Квартира Риты — свалка, притон, место сделок и оргий… — Выходит, на почве пьянства сбежались? — горько усмехнётся Ла- риса. — Бери выше, там всё куда сложнее! — кисло возразит Коршунов. — Она… ведьма! Зашёл на ночку, а оказалось — навсегда. Теперь их только могила разлучит. Читай отворотную и иди за ним, может, ещё спасёшь… — Ты хочешь, чтобы я бросилась ему в ноги? — зло прищурилась Ла- риса, со стуком отставляя стакан. — Этого мало. Тебе понадобится вся твоя женская хитрость и сила. — Не-ет! — с болью выкрикнула Лариса. — Да он жить без меня не может! И всё началось снова. Нашла коса на камень, плеть снова пыталась перешибить обух. "Ничего: "капля камень точит”, — угрюмо думал Андрей. Вконец обе- зумев и заставив Ларису грызть яблоко ревности, он готовил ей ещё один садомазохистский финт. Более всего на свете она ненавидела, когда ей подсовывали яб- локо зависти. Слишком утончённая, она впадала в бешенство от этих дешёвеньких подловато-мальчишеских манёвров, от этих пошло-наивных меленьких иезуитств. Он подсовывал ей яблоко зависти в надежде заста- вить её грызть это яблоко, как маленькую провинившуюся девочку. Он жонглировал этим яблоком перед носом Ларисы, сделав из бездарной Риты актрису с оглушительно-громким именем. Вместо великолепной, гениаль- ной Ларисы теперь всюду блистало имя Риты. Наивная тактика. Смеш- ная стратегия. — Я не хочу, не хочу предавать свой театр и предаю его с Ритой, как не хочу предавать свою любовь и предаю, предаю, предаю её! — с пьяным отчаянием хрипел Андрей другу в лицо, плача, с хрустом и кровью давя в руке тонкое стекло фужера. — Что молчишь, рыжая бестия!? — Ты хочешь исправить её, старик? — имея в виду Ларису, вздохнул друг. — Глупо! Люди неисправимы. Сломаешь! И… сломаешься сам. Ни- когда никого не надо переделывать. Читай Карнеги. — Заткнись! — не слушая, скрипнул зубами Андрей. Ему потребовалось два сезона неимоверных усилий, чтобы с пом- пой прославить серенькую Риту и погубить навсегда Ларису, вернее, её любовь и талант. На огромных афишах столицы блистали не менее огромные с лаки- ровкой портреты сытоглазой, бесконечно чужой ему женщины, которую он давно уже ненавидел и презирал всеми фибрами души. И чем больше блистало имя Риты, тем тускнее, бесцветнее становился голос любимой. Нет, Лариса не приползла к нему раненой пантерой, чтобы перегрызть сопернице горло. Не стала умолять о прощении и валяться у него в ногах, как рисовалось в мечтах. Она просто ушла со сцены. Возобновив звонки, Андрей молча и хладнокровно наигрывал свой реквием, приходя в мрачный экстаз при мысли от своих метких попада- ний в цель. Каждый удар по сердцу Ларисы доставлял ему острое садист ское удовольствие, а сознание её полного краха, безвестия и окончатель- ной отставки в театре грело душу и порождало азарт и вдохновение. Впро- чем, грело ли? Душа отмораживалась, а сердце, заледенев, наполнялось жестокой гордыней и безумием. Он всецело теперь уже служил не ангелу любви, а демону зла. Лариса не скоро очнётся от его жестоких ударов. Она бы и не очну- лась, если бы однажды, слушая очередной реквием, который наигрывал ей каждый вечер Андрей, не уронила телефон. Разбитый вдребезги аппа- рат, надолго замолчав, дал ей время опомниться. — Господи! Что я делаю! Я ведь умираю! — вскричит Лариса и подни- мется с постели. И… заведёт роман с первым встречным. А именно, с мо- лодым доктором по вызову, Юрой. Осенью ей позвонит Рита и предъявит права на наследство. Она даже забудет сказать, что Андрей умер. … И когда маки покроют страну могил, а горячее мёртвое море за- ката овеет ветер неведомых стран, Лариса, одиноко застывшая у моги- лы мужа, вдруг вспомнит, как, впервые увидев Андрея, потрясённо по- думала: "Неужели люди с такими гордыми неземными глазами когда- нибудь тоже… умирают?..”. 2006 г.
Очень красивое стихотворение. Мы с моим учеником написали музыку к этому стихотворению и будем исполнять как песню. Спасибо автору! Вас обязательно укажем!
Совершенно согласен с Вами, страданию творческих людей нет предела. Глобализация и потребл....ство перечеркнуло прошлое. Настоящих Поэтов еденицы. По большому счёту правят бал графоманы, а посему в память о сегодняшней дате 25 августа, ДЕНЬ СМЕРТИ ВЛАДИМИРА РОМАНОВИЧА, предлагаю стихотворение замечательного Каинского (г.Куйбышев) Новосибирская область Василия Закушняка.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Земные радости познавший, Осенней тихою порой, Однажды я листвой опавшей Найду приют в земле сырой. Пришёл я в этот мир с любовью: Мир невозможен без любви! Мне будут петь у изголовья В загробной жизни соловьи. Святыми всеми заклинаю: Я этот мир до слёз люблю! Любя, простишь меня, родня. Любя мы встретимся в Раю. Творец, заслышав песню эту, Благословит последний путь. Всего- то надобно поэту Свеча, да ладанка на грудь. Когда Покров безмолвно ляжет, Листвой опавшей стану я. Пусть будет пухом мне лебяжьим. Святая Русская Земля. Всё так естественно и просто, Как беглый взгляд со стороны. Путь от рожденья до погоста, От крика и до тишины...
Здравствуйте, уважаемые! Прошу прощения, у видео нет звука, а очень хотелось бы послушать, о чём говорил Поэт. Не могли бы Вы перезагрузить видеоролик? С уважением, Сергей.
Хороший стих. Но есть маленькие проблемы. Третья строка "Но слезы душат и никак" что НИКАК? не понятно... В строке "Другие руки тЕбя ждут," сбой ритма. С ув. Олег
Хорошая песня получилась, Надежда. Вот только маленькая помарка бросается в глаза. Сбой ритма в строчке "ТвОи дни, с другою разделенные," поменяйте местами "Дни твои, с другою разделенные," и всё встанет на места. С ув. Олег
