ПОСЛЕДНИЙ БОЙ ФЕОДОСИЯ ГАНУСА

Моисей ГОЛЬДБЕРГ

Феодосий Григорьевич Ганус, заряжающий орудия тя­желого танка КВ 344-го танко­вого батальона – один из тех героев Великой Отечествен­ной войны, который не полу­чил ни наград, ни известности при жизни. А между тем био­графия героя-танкиста, совер­шившего свой главный подвиг 21 января 1943 года на заверша­ющем этапе Сталинградской битвы в ходе боев за немец­кий аэродром «Питомник», до­стойна того, чтобы навечно быть вписанной в героическую летопись Победы.

Со дня подвига героического танкового экипажа, о котором ны­нешняя молодежь вряд ли что-нибудь знает, прошло больше семи десятилетий. И в связи с этим вспоминаются слова корифея танко­вых сражений маршала Михаила Ефимовича Катукова, убежденно­го в том, что боевую доблесть танкистов на фронтах Отечественной войны сквозь века пронесет глубокая память сердца.

И это, действительно, так. Даже знаменитые гитлеровские бронеспецы Хайнц Гудериан, Герман Готт, Федор Бок в своих вос­поминаниях отдают должное не только крепости стали, но, пре­жде всего, духу красноармейца с петлицей, на которой прикре­плен танк как знак рода войск. Как теперь выяснилось, наш зем­ляк, танкист Феодосий Григорьевич Ганус погиб смертью храбрых, защищая волжскую твердыню – город Сталинград. Судьба экипа­жа тяжелого танка КВ сложилась трагически. В пятичасовом бою танк был подбит. Фашисты предложили танкистам сдаться, буду­чи уверенными, что все боезапасы у них исчерпаны. Противнику не терпелось расквитаться с храбрецами, проявившими лихость на поле брани. Но это не удавалось. Стоило приблизиться к тан­ку, как их встречал шквальный огонь.

Гитлеровцы пошли на кардинальные меры. Они облили танк бензином, превратив его в пылающий факел, но услыша­ли не стоны, а песню: «Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов!..» Храбрецы в горящем танке противопо­ставили злу и воинствующей дикости мужество и человеческое достоинство. Голоса героев звучали сурово и гордо, как обраще­ние в будущее. Один из куплетов прозвучал на немецком языке, что особенно усилило боевой дух пролетарского гимна. Это пел заряжающий экипажа немец Феодосий Ганус.

– Горька и непредсказуема солдатская судьба. Кто бы мог подумать, что в моей 64-й армии окажется доблестная дивизия акмолинцев, ставшая могучим живым щитом или «черной смер­тью». Наши позиции расположились южнее Сталинграда, они оказались в эпицентре бушующего смерча войны. На ее счету сотни уничтоженных вражеских танков, самоходок и тысячи вы­муштрованных пехотинцев вермахта. Представляете, к осени 1942 годапротивник бросил на захват Сталинграда 266 дивизий! Из них против нашей армии сражались 111 дивизий. Солдаты из Казахстана самых разных национальностей показали великую жизнестойкость, выдержали натиск огня и стали, – вспоминал те героические дни Михаил Степанович Шумилов, один из выдаю­щихся советских военачальников.

Он пригласил меня к себе домой и проявил сердечное го­степриимство, узнав, что я приехал из Целинограда. Касаясь на­ционального состава воинских частей, я спросил:

– А в списках личного состава вашей армии были среди красноармейцев немцы?

– С фашизмом сражались бойцы всех национальностей. Даже в штабе у нас были Генрихи и Йоганны, но мы их обычно называли по-русски. В Испании среди интернационалистов тоже немало немцев сражалось. Среди них были храбрые артилле­ристы и суперснайперы. Уже тогда фашисты поняли, что самым грозным снарядом стала советская стойкость и непоколебимая вера в справедливость.

Знаменитый фельдмаршал Фридрих Паулюс, оказавшись плененным в блиндаже Шумилова, признался, что бесконечно удивлен тем, что советские люди так прочно связаны нитями па­триотизма.

– Вы спрашиваете о ваших земляках, сражавшихся на Волге? Это была могучая броня. Люди оказались сильнее стали. Представьте кромку обугленной земли, растянувшуюся почти на сто километров, крутые обрывистые берега. Местность про­стреливалась, как на ладони, никаких площадей для маневров. Сплошные разрывы снарядов, мин, авиабомб. Танки шли на тан­ки. Одна атака за другой. Рядовые красноармейцы поднимали в рукопашную свои поредевшие взводы. На небольшом клочке приволжской земли сражались с обеих сторон более двух милли­онов солдат. Улицы, высоты, площади были завалены трупами. Кстати, не верьте байкам, что на войне люди привыкают к смерти. Это пустая болтовня!

Михаил Степанович в завершении беседы подарил мне ав­тограф на снимке допроса Паулюса, напевая песню немецкого антифашиста Эрнста Буша «Марш болотных солдат», которая мне была знакома со школьных лет.

Вспоминая доблестных богатырей-акмолинцев, генерал с маршальской бриллиантовой звездой весьма высоко оцени­вал роль танкистов. Он вспомнил имена Рыбалко, Якубовского, Драгунского, называл их своими фронтовыми братьями.

Генерал Шумилов рассказал, что танкисты Якубовского, куда входил боевой экипаж с нашим земляком, отличались ис­тинным героизмом. Там, где появлялись воины этого прослав­ленного военачальника, всегда был успех. Этому роду войск большое внимание уделял лично Сталин. От генерала Катукова Верховный узнал, что танкисты не особенно почитают тяжелый танк КВ за неповоротливость, плохую маневренность, непроч­ность отдельных узлов, а вот Т-34 стал мечтой каждого советско­го танкиста за маневренность и скорость.

– А меткость не снижается из-за бешеных скоростей? – спросил Сталин у Катукова.

– Мы с ходу не стреляем, снаряды жалеем.

– А вы не жалейте боезапасы и по пушкам чаще стреляйте. Пусть снаряды даже не попадают точно в орудие, разрываются рядом, в такой обстановке уменьшается меткость огня против­ника. В разгар боев на подступах к Сталинграду в сентябре 1942 года Сталин приказал сформировать 40 танковых бригад допол­нительно к 25 уже сформированным.

Танк КВ, выпущенный на Кировском заводе в Ленинграде, был официально принят на вооружение в 1939 году. В одном из экипажей заряжающим танка 334-го батальона 91-й отдельной бригады оказался Феодосий Ганус. Он сразу приглянулся коман­диру, молодому лейтенанту Алексею Наумову.

– Мы действуем по-суворовски, – говорил он, – огонь с ближней дистанции, смелый маневр, уход в укрытие как бы в за­саду, снова огонь и снова вперед. Нужно – прикрываем в бою пехотинцев. У танкиста должны быть крепкие нервы. Часто у на­ших противников бывало больше танков, чем у нас. Но мы лучше знаем нашу местность. Скажу еще, что гитлеровцы – слабаки. Подожжем у них два-три танка, а остальные уматывают, куда гла­за глядят…

Весь экипаж быстро подружился со старшим сержантом Феодосием Ганусом.

– Гляжу на твое немецкое лицо, Феодосий, – говорил меха­ник-водитель Павел Смирнов, – а оно, как две капельки воды, на­поминает лицо еврея Тухачевского.

– Да какой я немец, друзья мои, я по рождению азиат-степ­няк? – возражал он. – Родители переселились в акмолинские сте­пи еще при Столыпине. Будучи землемером, отец сам отмерял прибывающему люду участки под застройки. И деревушку свою обозначили прекрасным земным словом «Сенокосная». Домой отец возвращался только ночевать. Он часто говорил: «Степи здешние не измерены, но каждый клочок земли надо беречь. Пройдут столетия, и люди освоят эти земли. На этих просторах можно получать столько хлеба, которого хватит людям многих стран». Отца восхищала не только волюшка-раздолюшка, но и доброта здешних степняков. Куда бы ни приезжал, ему открыва­ли двери в юрту, и он быстро начал шпрехать по-казахски.

Романтика времени потянула немецкого паренька в Новокузнецк на строительство Сталинского металлургическо­го комбината. Здесь-то он повстречался с липецкой девчонкой Клавой Козловой, которая также прибыла сюда по комсомоль­ской путевке. Вскоре состоялась шумная, веселая свадьба, и Клавочка стала молодой мамой. Они решили уехать в Липецк, к родителям. Тем более, что и там возводился такой же металлур­гический комбинат. На войне танкисты часто говорили Ганусу, что в этих танках и его броня: «Посмотри, сколько раз по нашему тан­ку били германские бронебойщики, и ни одной пробоины и даже вмятины. Вот что значит твоя сталь!»

После окружения знаменитой 6-й армии вермахта необ­ходимо было ликвидировать единственный сохранившийся аэродром. К этому времени командование фронтом принял на себя генерал-лейтенант Константин Рокоссовский. Он-то и прика­зал группе Якубовского уничтожить этот объект, на котором нако­пилось около 400 самолетов и где приземлялись «юнкерсы», до­ставлявшие боеприпасы для тех, кто не сдался. Аэродром защи­щали несколько пехотных и танковых подразделений. Завязался отчаянный бой.

Танк лейтенанта Алексея Наумова блестяще исполнил не­сколько эпизодов боя. Лихо взяли одну из важных высот и хутор Новая Надежда. Огнем и гусеницами храбрецы уничтожили 15 огневых точек, 5 дзотов противника, было истреблено несколько взводов солдат и офицеров. При этом пришлось преодолеть соз­данные защитные завалы, рытвины, заминированные поля.

В какой-то момент танк Наумова оказался на окраине ху­тора, под гусеницей разорвался мощный снаряд, замолк мотор. Попытались завести стартером, но мотор не заводился. Все по­чувствовали, что машину заволакивает едкий дым. И вот здесь послышалась команда лейтенанта Алексея Наумова: «Машину не покидать!» В эфире зазвучала ломаная речь: «Рус Иван, выходи. Наш офицер даст крест за то, что корошо воевали!» Феодосий ответил им на немецком языке: «Russen ergeben sich niсht» («Русские не сдаются»). Этот последний героический бой состоялся 21 января 1943 года.

ГЕНЕРАЛ ШУМИЛОВ ПРОДОЛЖИЛ ВОСПОМИНАНИЯ

О СВОИХ РАТНЫХ ДНЯХ

– В моей армии боевое братство представляли солдаты и офицеры более 60 национальностей. Нередко случалось, когда русский спасал от гибели удмурта или караима. Офицер-еврей мог прикрыть своей шинелью продрогшего цыгана. О казахах скажу особо. Их стойкость оказалась крепче гранитных волжских утесов. Именно казахстанцы обратились ко всем фронтовикам с призывом: «За Волгой – наши великие степи. Погибнем, но не до­пустим, чтобы фашистская гадина ступила на эту землю!» Вот он, боевой дух того времени.

Все члены экипажа танка, в котором сражался Феодосий Ганус, командующим Донским фронтом были представлены к званию Героев Советского Союза. Но это почетное звание полу­чили четверо – командир танка Алексей Наумов, механик-води­тель, старшина Павел Смирнов, командир орудия Петр Норицын, радист, сержант Николай Вялых. И только один из членов этого экипажа был забыт. Из списка представленных к награждению немца Гануса вычеркнули.

Справедливость была восстановлена только благодаря на­стойчивости и высочайшему профессионализму военного исто­рика Петра Михайловича Дунаева. Изучая наградные листы, он побывал в высших государственных кругах России, дошел до кремлевских руководителей, и справедливость восторжествова­ла. Указом Президента России за мужество и героизм в борьбе с фашистскими захватчиками Золотой Звездой России награжден и Феодосий Ганус. Его имя выбито на обелиске, установленном на месте подвига экипажа, и люди приносят сюда цветы.

У Феодосия Гануса было четверо детей. Именно для того, чтобы защитить свою семью, он и отправился добровольцем на фронт. Оставшись с малолетними детьми, супруга героя испыта­ла большие лишения, которые принесла война. Она похоронила дочь Людмилу и сына Станислава, умерших от голода. Один сын от недоедания ослеп. Остался в живых и Олег. Он стал электро­монтажником на том же предприятии, которое возводили родите­ли. Узнав о награждении отца, седеющий человек не смог сдер­жать слез. Гордится дедом и внук Игорь, который стал продолжа­телем династии и работает на том же металлургическом комби­нате, где у входа его встречает бюст героического предка.

Да, война многое разрушила, принесла много горя. Сталь со­крушала сталь, но память сердца оказалась сильнее брони забвения.