Ольга ЗОЛОТЫХ, г. Мангыстау. ВЫПУСКНИК 41-ГО ГОДА

Николай Иванович Алпатов прошел через огненный ад войны. Три брата вернулись с фронта с серьезными ранениями, но живые. Почти 70 лет прошло с тех пор, давно заросли бурьяном фронтовые окопы. Но 90-летний ветеран помнит точно все даты и события.

Николай Иванович родился 14 января 1924 года в Тамбовской области. Его отец был строителем, поэтому семья за отцом объехала пол-страны. В 1929 году переехали в Самарканд, а оттуда в Карши, где маленький Коля Алпатов пошел в школу. Но не успел закончить даже пяти классов, как его подкосила малярия. Два года болезнь мучила мальчика, какие только средства не перепробовали док­тора и в итоге нашли лучший выход – посоветовали уехать, сме­нить климат. В поезде на Моршанск его «тряхануло» последний раз, и болезнь отступила навсегда. Через год, в 1936-м, семья вынуждена была переехать в Ленинабад, где отец работал на строительстве шелкотекстильного комбината. А спустя год – в Ташкент, снова за отцом. Там Николай Иванович и закончил 10 классов.

Выпускники 1941 года навсегда запомнили дату своего по­следнего звонка. Через год после него практически все ушли на фронт.

– Мы сдали все экзамены и 22 июня 1941 года должны были отпраздновать окончание школы. У нас в квартире телефона не было. О начале войны объявили в школе. Брат прибежал:

– Колька, война! Немцы напали! Ну, мы им дадим!

23 июня собрался и пошел в военкомат. Многих призвали на фронт с первых дней войны. Другие, окончившие десятилетку, были вроде не у дел, хотя обивали пороги военкоматов, проси­лись на фронт добровольцами, чтобы мстить врагам за братьев и отцов. Им отвечали: «Рано еще, годами не вышли, потерпите, придет ваш черед!» Так же ответили и Николаю Ивановичу. Тогда, в 1941-м, ему шел семнадцатый год.

Призвали его только через год, отправили в Ташкентское пулеметно-минометное училище. В апреле 1943 года присво­или звание младшего лейтенанта и послали на фронт – через Ашхабад, Красноводск, морем в Баку и на Северо-Кавказский фронт в район Крымска. Там и началась боевая жизнь команди­ра стрелкового взвода Алпатова.

Через несколько месяцев в одном из боев его сильно рани­ло. Пока лежал в госпитале, его 10-я бригада стала 108-й дивизи­ей. Часть расформировали, потому после госпиталя его, как ми­нометчика, отправили в 92-й гвардейский артиллерийский полк.

– Попал туда в августе 1943 года. Мы снялись с Кубани, и нас перебросили на восток Украины. Началось ее освобождение. Вышли на городок Ровеньки, и до осени глубокой мы в беспре­рывных боях дошли до Днепра. Освободили Донецк, Мариуполь, Мелитополь, Брянск, Гуляйполе, Серогозы. От тех тяжелых кро­вопролитных боев земля стонала, словно тяжелораненый солдат.

– На Днепре остался еще плацдарм немецкий, однако мы его взять не смогли – слишком много людей потеряли. Но, несмо­тря на малочисленность, мы не допустили, чтобы немцы окружи­ли наши части, – рассказывает ветеран.

На фронте Николай Иванович потерял много друзей. Рассказывает, что в пехоте не успевал завести друзей, после каждой атаки больше половины бойцов погибали. В артилле­рии же было несколько близких товарищей. Один из них был из Ярославля.

– Пришел я на батарею с наблюдательного пункта, он показы­вал мне фото своей невесты, только получил письмо от нее. Я вер­нулся на наблюдательный пункт, не прошло буквально и часа, мне звонят и говорят, что мой друг погиб. Как? Я же только час назад с ним разговаривал! Был человек и нет человека. Потом оказалось, что накрыло его шальным снарядом. Причем в это время немцы не обстреливали. Откуда-то снаряд залетел. Такая судьба…

Еще один фронтовой друг был связистом. Небольшого ро­сточка, худенький, шинель ему была по самые пятки. Не любил он окапываться.  

– И вот роем окоп, смотрю – он спит. Говорю бойцам, чтобы разбудили его. Подходят к нему, а он мертв! Пуля попала в самое сердце. Тихо было, никто не стрелял. Мистика какая-то! В том же окопе, который выкопали, и похоронили его. Говорили, что он постоянно с собой носил какую-то молитву, мол, она от смерти спасает (среди солдат такое поверье было). Поискали у него этот листочек, ничего не нашли.

Никому не хотелось умирать, но были случаи, когда чело­век сам вызывал огонь на себя – своеобразная дуэль со смертью. Погибали иногда просто по глупости.

– Когда я был в пехоте, мы заняли немецкие траншеи. Дело было к вечеру. Все отдыхали. И я прилег. Только опустился в окоп, слышу, стрельба, очередь из пулемета. Я подскочил, а мой друг мне кричит: «Командир, танки!» Вижу сквозь марево – действи­тельно, три танка идут. Кричу ему: «Ты что стреляешь, они же заметят и в тебя прямым попаданием!» Только я успел это ска­зать, как меня оглушило, осколком ранило. Солдаты подбежали, подняли и потащили на перевязку. Я только успел глянуть на эту площадку – от моего товарища практически ничего не осталось. Прямое попадание…

Весной 1944 года освободили Одессу, Херсон, Николаев. Дальше были Молдавия, Румыния, бои в Югославии за Белград. За освобождение этого города Николай Алпатов получил медаль. Дивизион двинулся в направлении Венгрии. 203

– К Будапешту мы пришли в ноябре 1944 года. Принято было решение окружить город, штурмовать не стали. Ночью мы начали форсировать Дунай вместе с танками, пехотой и нашей артиллерией. Прорвали немецкий фронт и окружили Будапешт. Но в городе нашему полку воевать не пришлось. Мы двинулись дальше на Вену, а пехота стала освобождать Будапешт. Но меда­ли за его взятие нам вручили, потому что мы его окружали.

У Николая Ивановича есть и медаль «За взятие Вены». В Австрии шли последние бои, и дивизион быстро продвигался в направлении Чехословакии, потому что со стороны врага уже не было сильного сопротивления. К Праге их часть так и не подо­шла, остановились километрах в сорока от города. Там и встре­тил Николай Иванович Победу.

– Командир дивизиона скомандовал остановиться. И откуда-то с начала колонны понеслось: «Победа! Победа!» Мы выскочили из машин и стали палить из всего, что было. Столько было счастья, что вот оно, наконец, свершилось!

В Чехословакии их часть не задержалась, обратно шли почти тем же маршрутом, которым и наступали. Вышли к грани­цам Советского Союза, думали, что оттуда повезут на Дальний Восток. День стояли, два.

– Потом только сказали, что не поедем. И до сентября 1945 года мы служили в Южной группе войск. 15 сентября переехали в Кишинев, и там я служил до июля 1947 года.

После войны вернулся в Ташкент, окончил Институт желез­нодорожного транспорта, по распределению уехал в Иркутск, по­том в Свердловск (ныне Екатеринбург). А в начале 60-х прибыл на стройку на Мангышлак. Трудился в ПУСе, в ПГМК, а в середи­не 1969 года ушел на МАЭК, где и проработал до самой пенсии начальником отдела оборудования.

На фронте были и два брата Николая Ивановича. Старший был тяжело ранен, его демобилизовали. Младший служил в воз­душно-десантных войсках.

– Это был первый его бой. Их выбросили под Веной. Но не­удачно – прямо на минное поле. Там он подорвался. Его списали, и он тоже вернулся домой. У него с 1945 года до самой смерти «выковыривали» из тела осколки.

Соседских мальчишек, одноклассников, с кем уходил тогда, в 1942 году, Николай Иванович так и не нашел. Они не вернулись с фронта...