Сергей ГОРБУНОВ   ВОЙНОЙ ИСПЫТАННАЯ ЮНОСТЬ

Встав на защиту Родины курсантом морского учили­ща, Константин Золотов и после Победы продолжал охра­нять рубежи страны.

…То, что война с Германией будет, знали даже на отда­ленных, затерянных в степях железнодорожных полустанках Оренбурго-Ташкентской дороги, на одном из которых жили и ра­ботали родители Кости. Готовился к ней и он сам вместе с това­рищами по выпускному классу интерната – усиленно налегая на точные науки и спорт. Паренек даже выписал армейскую газе­ту «Красная Звезда», внимательно вчитываясь в ее материалы, чтобы успеть подготовиться к сражениям с фашистами. Но все получилось не так, как планировалось. Первые дни войны заста­ли Константина, едва успевшего получить аттестат об окончании школы, в Ленинграде, в Высшем военно-морском инженерном училище, куда он с товарищем заранее подал документы. Еще толком не успев вжиться в распорядок курсантской жизни и в морскую робу, новобранцы уже попали под первые вражеские бомбежки и воочию увидели войну.

Видя, что дальше нет смысла оставлять будущих морских офицеров под артобстрелом, Верховное командование пере­бросило это и другие военные училища в глубь страны. Золотов попал на Тихий океан, в такое же морское училище. Но «тыло­вая» жизнь оказалась короткой. Дела на Западном фронте у Советской армии складывались напряженно, с большими поте­рями. Вскоре из недоучившихся курсантов сформировали бри­гаду морской пехоты. И уже осенью 1942 года Константин при­был на Донской фронт в составе 44-й Гвардейской красноз­наменной стрелковой дивизии. В декабре этого же года диви­зия вошла в состав Юго-Западного фронта. Она участвовала в Сталинградской битве, в освобождении Левобережной Украины. Осенью 1943 года, после переформирования, дивизия влилась в 1-й Белорусский фронт и с боями продвигалась на запад, громя врага.

Но тут летом 1944 года в Верховном главнокомандовании решили, что война идет к победному концу, после разгрома врага стране будут нужны молодые грамотные офицеры во всех родах войск. И Константина Золотова отозвали с фронта, но направили не в морское училище, а в Ярославское стрелково-минометное, которое молодой офицер окончил в 1945 году и ждал направле­ние в боевую часть. Но в генштабах сами знают что и как. В связи с тем, что вооруженным силам были нужны офицеры других про­филей, Константина и большинство его товарищей направили в специальные училища. Золотова, по приказу, – в Муромское учи­лище связи. Когда он окончил его в 1947 году, то был откоманди­рован в Группу советских войск в Германию, где пробыл до 1950 года.

Дальнейшую службу продолжил в Белорусском военном округе, а затем поступил на командно-инженерный факультет Ленинградской академии связи. По его окончанию, весною 1956 года, был послан в Казахстан на формирующийся ракетный по­лигон – будущий космодром «Байконур». Когда работа там была налажена, Константина Александровича Золотова перевели в создаваемые ракетные войска стратегического назначения, где он прослужил более десяти лет. В том числе и в Казахстане. А в 1969 году в звании полковника ушел в запас, поселился в Алма- Ате, преподавал в местных вузах, занимался гражданской обо­роной и военно-мобилизационной подготовкой ряда отраслей народного хозяйства. Когда окончательно вышел на пенсию, стал писать книги. Это занятие он продолжил и переехав к сыну Владимиру в Павлодар.

Так заочно, через его сына, руководителя павлодарской ад­вокатской конторы, я познакомился с этим удивительным, много повидавшим в жизни человеком. А еще больше с его мемуара­ми, которые он намеревался опубликовать не ради писательской славы, а для того, чтобы люди узнали о том времени, в котором он жил, и событиях, где принимал активное участие. Сегодня Владимир Константинович, словно выполняя сыновний долг, го­товит к печати рукописи. Но их автор, к великому сожалению, не дожил до этих дней. И я, в чем виню себя, так и не расспросил ве­терана о многих интересных моментах его жизни, чтобы расска­зать об этом участнике Отечественной войны и боевом офицере. Это пытаюсь сделать с помощью Владимира Константиновича.176

СЫН ОБ ОТЦЕ

Первым к нему был вопрос: часто ли рассказывал отец сво­им двум сыновьям о войне? И если «да», то почему он это делал?

– Понимаете, война прошла через его жизнь, она выкова­ла его характер, жизненные устои, и все последующие годы он продолжал защищать свою Родину и противостоял агрессии на нее. Поэтому и мне с братом он рассказывал о ее эпизодах, где принимал участие, не как повод показать себя, а донести до нас, что война – это смерть многих людей и разруха, – объяснил Золотов.

– А вот вы, как сын, считаете отца героем войны?

– Я вам отвечу так: есть люди, которые в минуту опасно­сти теряются, а другие, наоборот, – мобилизуются и совершают если не героические, то, скажем так, поступки, которые в обыч­ной ситуации он не смог бы сделать. Отец относился к той ка­тегории.

…Этот бой произошел 1 мая 1943 года близ города Изюма Харьковской области у села Заводы. Разведка донесла, что в нем, готовясь к переправе через речку, находится большое ско­пление немецкой техники, а также машин с горючим и боеприпа­сами. К тому времени Золотов уже был командиром орудийно­го расчета 76-миллиметровой полуавтоматической дивизионной пушки. Ему и еще нескольким орудийным расчетам было прика­зано скрытно переместить пушки ближе к берегу, где рос мелкий кустарник, и ударить по колоне, сорвав ее переправу и дальней­шее наступление. При этом младший лейтенант Шибков поста­вил и другую задачу: в школе, возле которой также разместилась немецкая техника, живет учительница с двумя детьми. Так вот – технику уничтожить, а здание должно остаться не поврежден­ным снарядами. На всю операцию командир взвода отводил пять минут – столько немецким артиллеристам потребуется времени, чтобы засечь орудия противника и обрушить на них огонь.

Передислокацию пушек, как вспоминает в мемуарах Константин Золотов, сделали ночью, приблизившись к берегу речки где-то метров на 50, что давало хороший обзор брода и прилегающих улиц. Как только начало светать, и немецкие сол­даты потянулись к полевой кухне за завтраком, наши орудия про­извели первый залп. А затем начали «класть» снаряды в начало, хвост и в середину колонны, создавая хаос взрывов. Причем, как вспоминает ветеран, у артиллеристов так напряглись и сконцен­трировались зрение, нервы и мускулы, что все снаряды с первого раза попадали в цели. Школа не пострадала. И когда каждое ору­дие выпустило по 25–30 снарядов, Шибков дал команду орудий­ным расчетам вместе с пушками спешно покинуть позицию. Едва тягачи вывезли пушки и людей с места их стрельбы, как туда на­чали сыпаться снаряды противника.

– Подробных военных эпизодов было много, – говорит Владимир Константинович. – Но отец чаще вспоминал тот, ко­торый он называл днем своего второго рождения и даже отме­чал его в марте, хотя родился 1 января 1923 года. Его подраз­деление выходило из Боровенского котла, то есть из окруже­ния, вследствие неудачного и неподготовленного наступления наших войск. Когда кончились боеприпасы, среди бойцов пош­ли разговоры о том, что, дескать, «кольцо» не прорвать, надо разойтись по окрестным селам, спрятаться там и дождаться подхода советских войск. Отец, который остался за команди­ра взвода, отверг этот план и настаивал на прорыв к основным частям. Так как, мол, сейчас нас обложили танками, а вскоре подойдет немецкая пехота, начнет прочесывать всю местность 178 ПЛАМЯ ПОБЕДЫ и нас перестреляют. Отец всех построил, даже колеблющихся, «под ружье» и повел в сторону наших войск. Причем приказал те места, где немцы уже простреливали из пулеметов, перебе- гать поодиночке с интервалами. По одному солдату немцы па- лить не будут. Так он сумел вывести свою группу из двух десят- ков бойцов, а те, что решили дожидаться прихода наших, как позже выяснилось, все были расстреляны. …Спрашиваю у Владимира Константиновича о наградах отца. – Они у него есть и за войну, и за службу в мирное время, – ответил он. – Думаю, что их могло бы быть и больше. Но мой ро- дитель, компанейский по натуре, был принципиальный человек, если что считал не так – говорил прямо, без обиняков. Здесь он даже был в чем-то наивным, считая, как написано или приказа- но – так и должно быть. Из-за этого он даже генералом не стал. Перед этим ему должны были вручить орден, о чем объявили заранее. Отец даже с друзьями «обмыли» суюнши и предстоя- щую награду. А ее в самый последний момент «переиграли» и вручили другому. Мой взрывной папаня высказал командованию все, что думает по этому поводу, и написал рапорт об увольнении в запас. Естественно, после такой пламенной речи его в армии держать не стали. Мы с братом гордимся своим отцом, который никогда не прятался за чужими спинами, и на войне и после нее честно исполнял свой воинский долг, и был достойным челове- ком и офицером.