Елена БРУСИЛОВСКАЯ ПОБЕДИТЕЛЬ

Алмаатинец Мухангали Турмагамбетов – человек во многом не ординарный, и не только потому, что прошел всю войну с первого и до послед­него ее дня. Таких, как он, были сотни тысяч, но в отличие от других парню из затерянного в степях Западного Казахстана поселка Балыкши довелось уча­ствовать в знаменитом воен­ном параде на Красной площади 7 ноября 1941 года, когда враг стоял под стенами Кремля. А потом, 4 года спустя, он шел по этой же площади в колонне победителей Парада Победы 1945 года. И в третий раз ему посчастливилось вернуться в праздничную Москву через 40 лет – на юбилейный парад 1985 года.

ГОРЬКИЕ ДНИ ВОЙНЫ

– Мухангали Есенович, участие в трех исторических парадах дорогого стоит. С одной стороны, это можно рас­ценивать как подарок судьбы, но с другой, чтобы не раз пройти в воинских колоннах по Красной площади, это как же надо было воевать!

– В моей биографии нет ничего необычного. В 19 лет, в 1939 году, меня призвали в действующую армию. Служил в Харькове. Как отличника военной службы направили в зенитную полковую школу учиться на артиллериста. Когда началась война, нас, курсан­тов, сразу же перебросили в Белоруссию. Первый бой мы приняли западнее Бобруйска. Помню, когда нас направляли на фронт, сказали, что вооружение мы получим на месте. А приехали, и оказалось, что ничего нет – не только артиллерийских орудий, но даже простых винтовок. Поэтому нас расформировали и послали в пехоту.

– И что вы делали без оружия?

– Командиры говорили: «Убей немца и забери его авто­мат». Правда, потом все-таки выдали допотопные винтовки об­разца 1913 года. Бои были страшные, а мы, по сути, оказались безоружными и толком не подготовленными перед хорошо обу­ченной, вооруженной до зубов гитлеровской армией. Нас просто прокатывали танковыми гусеницами, накрывали сплошным ог­нем. В первые дни войны гибло огромное количество людей!

Если сказать правду, то мне кажется, что мы выстояли в этой войне не только благодаря мужеству нашего народа (этого никто не оспаривает), но и благодаря нашей численности – все- таки страна была огромная, а потери в войне только со стороны СССР составили свыше 20 миллионов человек. Как представлю, что это 20 таких городов, как наш Алматы, не по себе становит­ся! Хотя вначале никто и не считал потери. Позади нас шла по­хоронная команда, которая просто закапывала убитых. Хорошо, если у кого-то на шее оказывался медальон с именем и фамили­ей – тогда сообщали родным о гибели. Но многие бойцы его не имели, поэтому было огромное количество без вести пропавших. Безымянных могил было не счесть! Врезалось в память и то, что наши солдаты по сравнению с немцами были грязными, немы­тыми, невыспавшимися, порой голодными. А немцы шли в бой в отлично сшитой форме с белыми воротничками, в начищенных сапогах. Мне кажется, даже одеколоном от них пахло.

Запомнился такой случай, правда, это было позже, когда шли бои за Крым. Мы подбили немецкий бомбардировщик, радистом у них оказалась женщина. Самолет удалось посадить на нашей тер­ритории. Мы бросились к нему, окружили. Немцы вылезали один за другим, потом пауза – и появляется радистка. Оказалось, она задержалась, чтобы накрасить губы губной помадой!

В ТЫЛУ У НЕМЦЕВ

– На Полтавщине полк попал в окружение. Немцы загнали нас в Оржицкие болота. Четыре дня мы сидели по пояс в воде, крошки во рту не было. Потом нас нашли местные жители (пар­тизанская война только начиналась), вывели из топи, довели до села. Помню, женщины вынесли нам хлеб, а я даже есть не мог – кусок в горле застревал. Такое было состояние.

– Но население-то вам помогало?

– Дело в том, что мы сразу же оказались в глубоком тылу у немцев, ведь в первые дни они стремительно продвигались в глубь нашей территории, практически не встречая особого со­противления. Сельчанам оккупанты объявили, что если они бу­дут помогать советским солдатам – кормить или прятать, то их дом сожгут, а самих расстреляют. Поэтому открыто помогать нам боялись, но потихоньку все-таки это делали. Поначалу в селах еще не было полицаев, туда лишь изредка наезжали немецкие автоматчики.

– И как вы вышли из этого окружения?

– Потихоньку передвигались небольшими группами, обыч­но ночами, шли от села к селу в сторону фронта. Надо сказать, что в начале войны фашисты особо не зверствовали – они при­выкли по бельгиям и парижам парадом проходить, думали, что и здесь так же будет. На людей смотрели, как на быдло, как на потенциальных рабов. Да и нас, солдат, не брали в расчет как серьезных противников. В одном из первых боев меня ранило в ногу, идти я не мог, поэтому ребята несли меня на руках. Было трудно, но все-таки удалось выйти к своим. Так я снова попал в действующую армию.

ФРОНТОВЫМИ ДОРОГАМИ

– Мухангали Есенович, а свой первый вражеский само­лет, помните, когда сбили?

– Это было позже, в марте 1942 года во время боев под городом Изюмом на реке Северский Донец. В Калаче-на-Дону вместе с ребятами мы неделю держали оборону. До сих пор помню, как здесь я подбил и прорвавшийся к переправе фа­шистский танк. А разве можно забыть бои под Сталинградом?! Сколько солдат там полегло! Это был поистине ад на земле! Но мы победили! За участие в этом сражении, а также за окруже­ние и уничтожение войск фельдмаршала Паулюса я получил ор­ден Красной Звезды.

– И потом уже для вас начался победный путь…

– Потом освобождение Луганска, Днепропетровска, форси­рование Сиваша и освобождение Крыма.  

– А где встретили День Победы?

– Юго-западнее Праги. Я с боями прошел через Украину, Крым, Молдавию, Румынию, Венгрию, Австрию, Чехословакию. Нашей зениткой мы сбили 16 немецких самолетов – бомбарди­ровщиков, истребителей! Если в среднем взять по три человека на самолет (таким обычно был его экипаж), то получается, что за войну мы сбили почти 50 фашистских асов! Ребята расска­зывали, что когда сбили одного немца, тот сказал: «Я сбил 127 самолетов, прошел Францию, Бельгию, Голландию, Восточную Европу. Дайте мне посмотреть на того, кто смог меня сбить».

Сейчас наше орудие находится в Музее Вооруженных сил в Москве, а на нем такая табличка: «Орудие старшего сержанта Мухангали Турмагамбетова 15-го зенитного артиллерийского ди­визиона 6-й армии 3-го Украинского фронта, из которого сбито 16 самолетов противника». Это рекордное количество!

В начале мая 1945 года все уже знали, что приближается День Победы. Но для нас война закончилась лишь 13 мая.

В Чехословакии стояли немецкие части, которые хотели сдаться только американцам, поэтому сопротивлялись отчаянно, до последнего. Помню, 12 мая погиб наш командир взвода. Вот обидно!

Я все думаю: почему я жив остался? Ведь пройти через та­кой ад – разве это не подарок судьбы?!

ПАРАД ПОБЕДЫ

– Думали ли вы, что станете участником еще одного исторического парада – Победы?

– Я считаю, что это для меня – тоже подарок судьбы. Наша часть стояла в Праге, когда мы узнали, что в Москве бу­дет проходить Парад Победы, и от нашей дивизии для уча­стия в нем нужен один человек. Это из 8–10 тысяч! Требования были строгие – рост 1 метр 70, хорошая выправка и наличие не менее трех правительственных наград. У меня уже было три ордена – Отечественной войны II степени, Красной Звезды и Славы III степени. Вначале отобрали трех человек, отправи­ли в штаб дивизии, где должны был решить, кто из нас поедет в Москву.

В итоге выбрали меня. Выдали новую форму. Наш сбор­ный пункт был в Братиславе, оттуда – поездом в Москву. Но мы же ехали победителями, надо было что-то с собой привез­ти в подарок. А что? Мебель не повезешь, шмотки какие-то тоже не разрешили. Тогда ребята притащили мне целый ящик морских наручных часов и говорят: «Товарищ командир, вы там девушек встретите, подарите им часы». Я их на обе руки под китель надел.

Встречали нас с цветами на Белорусском вокзале.Помес- тили в Сокольниках в университетском общежитии. На первом этаже мы, а выше – студенты. У нас, естественно, охрана, про­сто так не выйдешь. Так мы передавали записки в спичечном ко­робке: его обматывали ниткой, и так знакомились с девушками. В первые же дни я все часы раздарил. Как видел симпатичную девушку, которая мне улыбалась – а я молодой, грудь в орденах, победитель! – и сразу ей часы.

– Долго готовились к параду?

– Почти месяц. В Сокольниках есть площадь, на ней мы каждый день маршировали по 10–20 человек. Сначала репети­ции шли днем, но стал собираться народ посмотреть, да и мы, молодые, на девушек все время отвлекались. Командирам это, видимо, надоело, и было принято решение проводить репетиции с 10 часов вечера до 6 утра. Два раза проходили смотры на под­московном аэродроме Тушино.

Парад, как известно, состоялся 24 июня. С утра моро­сил дождик. Нас одели в новую форму. Все начищено, надра­ено, китель – со стоячим воротничком. Даже шпоры на сапо­ги выдали, ведь артиллерия была на конной тяге. Командовал парадом Константин Рокоссовский – я его видел еще во время боев в Сталинграде. Он – на очень красивой гнедой лошади, а Жуков принимал парад на белой лошади. Правда, ребята рас­сказывали, что якобы парад должен был принимать сам Сталин, но он вызвал Жукова и сказал: «Мне трудно, а ты – кавалерист. Принимай ты». Настроение у всех было прекрасное – война кон­чилась, живые остались! Торжественным маршем по Красной площади прошли сводные полки фронтов, армий, войсковых со­единений. Специальная колонна солдат несла знамена повер­женной Германии, которые были брошены к подножию мавзолея. Разве такое забудешь!

– А банкет был?

– Был, но я в нем не участвовал, там присутствовало толь­ко командование. Но за Победу мы с ребятами, конечно, выпили. После парада я отправился в свою часть, которая стояла уже в Будапеште. И, что интересно, только я приехал – там тоже па­рад! В Венгрии находился так называемый Контрольный комитет, председателем которого был Ворошилов. И вот этот комитет и устроил свой Парад Победы. Принимал его сам Клим Ворошилов. Так я с одного парада сразу попал на другой.

– В вашей биографии был и еще один парад, юбилейный.

– Да, мне довелось участвовать в параде в честь 40-ле­тия Победы в 1985 году, который тоже проходил в Москве на Красной площади. Сюда в Алматы приезжала специальная комиссия для отбора участников. Я был включен в список как участник Парада Победы 1945 года. Из Алма-Аты в Москву нас летело 5 человек. Принимали нас москвичи очень хорошо. Мы жили в санатории Министерства обороны, километрах в 30 от столицы. Помню, тогда в первой колонне шли Герои Советского Союза, потом – кавалеры орденов Славы всех трех степеней, затем участники парада Победы 1945 года. После нас шли че­хословацкий корпус и польский. Потом – тыловики. Вечером в Кремле был банкет. Его открывал Горбачев. Так что мне есть что вспомнить.

ОСТАТЬСЯ В ПАМЯТИ ПОТОМКОВ

Да, таким людям, как Мухангали Турмагамбетов, действи­тельно есть что вспомнить и чем гордиться. Солдаты Великой Отечественной с честью совершили самое главное дело своей жизни – отстояли независимость страны. И после войны бывшие фронтовики продолжали показывать образцы самоотверженного отношения к порученному им делу. Тот же Мухангали Есенович стал первым казахом, который окончил Московский технический институт промышленности и рыбного хозяйства. Без малого 40 лет трудился он на благо Казахстана. Из них почти 20 лет работал в Аральском бассейне, в том числе 10 лет – директором Аральского рыбкомбината. За отличную работу Мухангали Турмагамбетов был награжден орденом Трудового Красного Знамени, тремя ме­далями и двумя Почетными грамотами Президиума Верховного Совета КазССР. Ему было присвоено звание «Заслуженный ра­ботник промышленности Казахской ССР».

2006 г.