Елена БРУСИЛОВСКАЯ. ДВАЖДЫ РОЖДЕННЫЙ

Для участника Великой Отечественной войны, акаде­мика Академии наук Республики Казахстан, заслуженного дея­теля науки, лауреата Государ­ственной премии Казахстана в области науки и техники, лау­реата премии имени К. И. Сат­паева, доктора геолого-мине­ралогических наук, профессора Журмбека Сыдыкова 20 сентя­бря число особое – в этот день в 1922 году он появился на свет, и в этот же день 20 сентября 1943 года он чудом остался жив после кровопролитного боя.

… Шел сентябрь 1943 года. Обстановка на фронте к этому времени кардинально изменилась. Попытка гит­леровского командования развернуть летом 1943 года на­ступление в районе Курска окончилась полным провалом. В ожесточенных оборонительных боях Красная армия сло­мила мощное наступление немцев, освободила Орел и Бел­город и перешла в контрнаступление.

ОПЕРАЦИЯ «СУВОРОВ»

Началась смоленская наступательная операция, которая получила кодовое название «Суворов». Войскам Западного и Калининского фронтов предстояло нанести поражение 3-й танко­вой и 4-й армиям противника, входившим в состав группы армий «Центр», и овладеть Смоленском.

Положение осложнялось тем, что противник сосредоточил здесь крупные силы (свыше сорока дивизий), и если их не раз­бить, то немецко-фашистское командование сможет часть этих сил перегруппировать на юг и тем самым затруднить наступле­ние советских войск.

Надо отметить, что бои велись в особо сложных условиях – вокруг Смоленска были сплошные леса и болота, множество рек и озер, немцы превратили этот регион в мощный бастион, глуби­на трех оборонительных линий достигала 100–130 километров, причем каждая из них была буквально нашпигована огромным ко­личеством бронированных пулеметных точек и дзотов. Передний край главной полосы обороны прикрывался проволочными за­граждениями и сплошными минными полями. Дороги и мосты на важнейших направлениях также были заминированы.

Нашим войскам предстояло прорвать эту мощную, глубоко эшелонированную оборону и наступать в условиях лесисто-бо­лотистой местности, где сложно было применять боевую технику, особенно танки и тяжелую артиллерию.

Бои шли непрерывно, в числе других яростно сражался и ба­тальон, в составе которого воевал пехотинец Журмбек Сыдыков. Двадцатилетний парнишка из далекого казахского села Аксу был уже обстрелянным бойцом, ведь в армию он был призван сразу после окончания школы в 1940 году, прошел Хасан и Халхин–Гол. Но в таком ожесточенном сражении ему еще не приходилось участвовать – пули свистели постоянно, рвались снаряды, про­движение наших войск часто преграждалось немецкими танка­ми. Хорошо еще, что плохая погода – низкая видимость, посто­янные дожди – не позволяла немцам использовать штурмовую авиацию.

Хотя и так по болотистой местности было нелегко идти – сапоги вязли в тине, шинель вся промокла. К вечеру подразде­ление Сыдыкова вошло в небольшой густой лесок, где отступа­ющие немцы открыли сильнейший орудийно-минометный огонь.

Наступила ночь. В кромешной тьме проливной дождь хле­стал по лицам. Уже вторые сутки, не получая пищи, бойцы мед­ленно продвигались вперед, укрываясь за деревьями, спасаясь еще и от пулеметного «дождя». Журмбек на какое-то время ока­зался рядом с командиром роты Карповым, который призывал бойцов, не задерживаясь, идти вперед.

МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ

Вскоре лесная полоса кончилась, впереди расстилалось большое, поросшее густой травой поле. В темноте Сыдыков по­терял ротного, но продолжал бежать под градом пуль. Впереди уже виден был следующий лесок, где можно было бы укрыться, но тут он почувствовал сильный удар в живот. Упал, на какое- то время потеряв сознание. Когда очнулся, услышал вблизи не­мецкие голоса. Первая мысль была – только не попасть в плен! Тяжело дыша, истекая кровью, он сделал невероятное усилие и поднялся. Но его тут же скосила пулеметная очередь – еще одно ранение, теперь уже в ногу.

Что было потом, Журмбек помнит смутно. Через какое-то время прекратилась стрельба, стало тихо, накрапывал мелкий дождь. Сыдыков прежде всего вытащил из гимнастерки комсо­мольский билет, завернул его в кусочек плотного материала и за­копал, чтобы документ не попал в руки немцев, если его все-таки возьмут в плен.

Затем, постанывая от боли, медленно ощупал себя – рана на ноге выше колена оказалась сквозной, судя по всему, была за­дета и кость. Хуже была открытая рана на животе, из нее даже вывалился наружу кусочек кишки.

Теряя сознание от боли, Журмбек все-таки снял тяжелую мокрую шинель и поясной ремень. Порвал нательную рубашку, одним куском перевязал живот, другим – рану на ноге. Сил уже не было, и не только из-за тяжелого ранения, но и двухсуточных бессонных постоянных боев. Подложив под голову вещевой ме­шок и накрывшись мокрой шинелью, он то ли уснул, то ли опять забылся.

Журмбек Сыдыков с боевыми друзьями.

Очнулся, когда наступило ясное, без дождя утро. Мучительно хотелось пить, боль становилась невыносимой. Сыдыков решил приподняться, чтобы его увидели немцы и добили, потому что жить уже не было сил. Но не смог даже пошевелиться. Так он пролежал весь день.

К вечеру наши войска, продолжая наступление, пустили вперед танки, которые быстро продвигались, не встречая сопро­тивления отступивших немцев. Но на раненого бойца, лежащего в густой траве, никто не обратил внимания, а кричать и звать на помощь у него не было сил.

Прошла еще одна ночь. Утром следующего дня по полю стали ходить бойцы похоронной команды. Они оттаскивали уби­тых, чтобы захоронить их. Вдруг один из них видит, как лежа­щий неподалеку «труп» пытается поднять руку. «Ребята, помо­гите, здесь живой»! – крикнул санитар. Умирающего Сыдыкова отнесли к обочине дороги, где его подобрал санитарный транс­порт. Здесь же недалеко, где еще недавно шли бои, был развер­нут полевой госпиталь. Подивившись на живучего солдата, врачи сделали ему операцию. Утром, очнувшись от наркоза, вчерашний «мертвец» громко попросил пить, удивляясь собственному голо­су, казалось бы, потерянному навсегда несколько дней назад.

Это было 20 сентября 1943 года в день рождения Журмбека, который стал и днем его второго рождения. Уже в послевоенные годы Журмбеку Сыдыкову был вручен орден Отечественной во­йны I степени и медаль «За отвагу».

ПОКОЙ НАМ ТОЛЬКО СНИТСЯ…

Наверное, поэтому, оставив тогда его в живых, Всевышний даровал Журмбеку Сыдыкову столь долгую жизнь – он перешаг­нул уже 90-летний рубеж. Но и та часть его биографии, что про­шла под мирным небом, была также насыщена событиями и так­же отдана Отчизне, что и военные годы.

После тяжелого ранения Сыдыкова комиссовали, и весной 1944 года он вернулся в родное село инвалидом второй группы. А надо сказать, что Журмбек был сиротой, до войны воспиты­вался в интернате, поэтому сельчане были крайне удивлены его возвращением, ведь они считали Сыдыкова убитым – на него в сельсовет пришла похоронка. Видимо, на поле боя нашли патрон с его фамилией и адресом, который выдавался каждому бойцу на случай его гибели.

Так Журмбек воскрес в третий раз. Сама судьба не толь­ко хранила его, но и дала возможность доказать, что не зря он остался живым в том военном аду. Осенью молодой фронтовик приехал в Алма-Ату и поступил в горнометаллургический инсти­тут на геологоразведочный факультет.

– Сам не знаю, почему поступил именно на этот факуль­тет, – улыбаясь, говорит Журмбек Сыдыкович, – ведь ходить мне было трудно, я передвигался с палочкой, но дал себе слово, что все равно стану ходить нормально.

И он действительно не щадил себя, не только учился, как одержимый, но и каждое лето проходил наравне со всеми поле­вую практику в различных регионах Казахстана.

Накануне окончания четвертого курса его неожиданно вы­звал к себе крупный ученый Натай Азимханович Кенесарин.

– Для нас это был огромный авторитет – он был потомком хана Кенесары и праправнуком Абылай хана, – рассказывает Журмбек Сыдыкович. – Натай Кенесарин приехал в Казахстан в 1944 году по приглашению академика Каныша Сатпаева и проработал в Казахстане всего шесть лет. Но какие это были годы! Казахстанцы обязаны Натаю Азимхановичу не только тем, что он дал толчок появлению в республике гидрогеологи­ческой науки, но и тем, что ряд открытых им месторождений подземных вод изменили жизнь в регионах. К моему огром­ному удивлению Кенесарин предложил мне работать под его руководством.

Помню, в ту первую встречу он мне сказал: «Сейчас пой­дем к Сатпаеву». С одной стороны, я был страшно рад, что уви­жу самого Каныша Имантаевича Сатпаева, а с другой, стыдился, что был слишком бедно одет. Но встреча эта состоялась, и дол­жен сказать, что я считаю Каныша Имантаевича своим вторым отцом, да и не только я один. Думаю, многие люди моего поко­ления помнят его отеческую заботу, то огромное внимание, кото­рое он уделял молодым ученым. Мне на всю жизнь запомнились его слова: «После окончания вуза перед тобой, Журмбек, стоит хорошо укрепленная крепость со множеством тайных ходов, ко­торая называется Наука. И ваша задача, молодых ученых, взять эту крепость»!

В ПОИСКАХ ПОДЗЕМНЫХ МОРЕЙ

В 1948 году Кенесарин по заданию Сатпаева напра­вил Журмбека Сыдыкова на преддипломную практику в район Каспийского моря. И что показательно, его, еще студента, на­значили начальником созданного там отряда. Полгода Сыдыков проработал в прикаспийских степях в поисках воды. По сути, его группа стала в этом деле первопроходцами, потому что до них подобных изысканий в этих краях никто не проводил. А надо ска­зать, что в те годы в Прикаспии начали активно искать нефть, но без воды невозможно было наладить ее извлечение.

Задачу свою Журмбек выполнил – он не только нашел пре­сную воду, но и собрал огромное количество материала, который в последствии лег в основу его дипломной работы, высоко оце­ненной специалистами.

В 1949 году, успешно закончив институт, новоиспечен­ный специалист стал ждать распределения. А надо заметить, что горнометаллургический институт был единственным вузом Казахстана, который подчинялся непосредственно Министерству образования СССР, и распределение выпускников проводилось в Москве. По просьбе Сатпаева, который в то время был пре­зидентом Академии наук Казахстана и академиком Всесоюзной академии наук, Сыдыкова направили в Институт геологических наук, который был создан Канышем Имантаевчием Сатпаевым.

– Вскоре Сатпаев направил меня в Жезказган, это было его детище, много сил и труда он отдал развитию и становлению это­го края, богатого полезными ископаемыми, я называл Жезказган «полевым университетом Сатпаева».

Задачей молодого гидрогеолога, как и в Прикаспии, стали поиски пресной воды. С этим Сыдыков также блестяще справил­ся, работая в паре с опытным гидрогеологом Калугиным. Вода была найдена в 6 километрах от города, быстро был построен водопровод. Сатпаев остался доволен своим подопечным.

Потом были поиски воды на Мангышлаке, защита канди­датской диссертации по этому региону под руководством Каныша Сатпаева через три года после окончания института.

Докторская диссертация была защищена Журмбеком Сыдыковым через 10 лет, в 1965 году, когда уже ушел из жизни

Сатпаев, выслан из Казахстана как потомок хана Кенесарин. Но судьба вновь свела Сыдыкова с крупной личностью – он стал ра­ботал под руководством Героя Социалистического Труда, акаде­мика Уфы Мендбаевича Ахмедсафина.

– К тому времени на базе Института геологии был обра­зован Институт гидрогеологии, в создании которого мне при­шлось принимать участие, – рассказывает Журмбек Сыдыков. – Пробивалась эта идея в Москве, но Хрущев, руководитель стра­ны, считал, что гидрогеология – это не наука, поэтому тогдашний президент Академии наук Шафи́к Чо́кинович Чо́кин предложил назвать институт – гидрогеологии и гидрофизики. Хотя никто не знал, что такое гидрофизика, но звучало это наукообразно, и нам разрешили открыть институт, – смеется Журмбек Сыдыкович, ко­торого назначили заместителем директора.

Многие годы были отданы любимой им гидрогеологии. Зимой Сыдыков работал в институтском кабинете, а каждое лето выезжал в экспедиции, потому что считал, что настоящая нау­ка обязательно должна подпитываться практикой. Он объездил весь Казахстан, работал на целинных землях, на юге республики, когда там стали создавать промышленные гиганты.

Результатом стали около 700 научных статей и 42 моногра­фии, множество карт. По достоинству был оценен и вклад Журмбека Сыдыкова в развитие народного хозяйства страны – он был награж­ден орденом Дружбы народов. Его имя носит школа в родном Аксу.

Счастливо сложилась и личная жизнь Журмбека Сыдыковича. После окончания института в 1949 году его женой стала красавица-студентка Казахского педагогического институ­та Меймуна, с которой они прожили уже 62 года в любви и согла­сии, воспитали четырех прекрасных сыновей.

Старший сын Орымбек пошел по стопам отца, став гидро­геологом. Второй, Талгат, архитектор, участвовал в проектиро­вании здания Государственного музея Казахстана. Третий сын Кайрат – геофизик, учился в московской аспирантуре, сейчас живет в Америке, растит троих детей. Самый младший Мейрхат тоже архитектор.

В большой и дружной семье Сыдыкова 10 внуков и двое правнуков. Он в полной мере оправдал отпущенное ему судьбой право остаться живым.