ОН «БЕЛЛА ЧАО» ПЕЛ НА КОЛЫМЕ

Светлана ЮНУСОВА

Домик по улице Речной (те­перь она носит имя заслуженного артиста Казахстана Кармысова), каких еще недавно в Алма-Ате было множество, по нынеш­ним меркам выглядит скромно. Родовое гнездо нескольких по­колений Бересневых затерялось среди фешенебельных особня­ков и офисов, обнесенных ажур­ными решетками и массивными заборами. Здесь жил мой двоюродный дед Илья Николаевич Береснев – герой Итальянского сопротивления в годы Великой Отечественной войны, бое­вой товарищ Героя Советского Союза Федора Полетаева.

Светлую память о нем хранят дети и внуки, а особую – семейный архив – сын Владимир. Вместе с домом извет­шали фронтовые письма отца, вырезки из газет, фото­графии, да и самому архивариусу в мае исполнится 80 лет.

ПОДВИГ ФЕДОРА ПОЛЕТАЕВА

В год 50-летия Победы по Центральному телевидению (Москва) в передаче, посвященной этой дате, прошел сюжет из итальянского местечка Федорово, где погиб простой совет­ский солдат Федор Полетаев. Его жители, будь то подростки или убеленные сединами итальянцы, знали о последнем сражении «советико» с фашистами. Там бережно хранили память о своих освободителях. В Алматы есть улица имени этого героя, но не- многие знают, что рядом с ним были и наши земляки-казахстанцы.

Даже в Советском Союзе многие годы о подвиге Полетаева мало кто знал – он был единственным из иностранцев, удостоенным высшей награды Италии – золотой медали «За военную доб- лесть». В начале 1945 года немцы предприняли широкомас­штабную операцию в Лигурии против партизан. В долине Молний Валле-Скривия возле городка Канталупо партизаны батальона вступили в бой с немецкими карателями и заставили перейти их к обороне. Но нужно было вынудить их сдаться до прихода подкре­пления. Тогда Фёдор Полетаев поднялся в атаку и, ведя огонь из автомата, приказал немцам сдаться, а следом подоспели еще пар­тизаны. Немцы начали бросать оружие, но в последний момент один из них выстрелил в Полетаева. Пуля пробила ему горло.

Фёдор Полетаев был похоронен со всеми почестями на кладбище в местечке Рокетта. После окончания войны его прах был перезахоронен в Генуе на кладбище Стальено.

25 мая 1947 года в Генуе советскому консулу были вруче­ны для передачи семье Героя награды: золотая медаль «За во­енную доблесть» на синей муаровой ленте и бронзовая пятико­нечная звезда – знак бойца Гарибальдийской партизанской бри­гады. На обратной стороне медали выгравировано имя – Фёдор Александр Поэтан. Эту награду Итальянского Движения сопро­тивления даже в самой Италии получили немногие.

Только 26 декабря 1962 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Фёдору Полетаеву было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Произошло это благодаря совет­скому писателю и общественному деятелю Сергею Смирнову. Изучив документы и фотографии, он доказал, что человек, носив­ший имя Фёдор Поэтан, является советским солдатом Фёдором Андриановичем Полетаевым.

«ИТАЛЬЯНЕЦ» ИЛЬЯ БЕРЕСНЕВ

В том бою участвовал и Илья Николаевич Береснев. В ар­хивах магаданских лагерей остались документы – благодарность Компартии Италии за участие в Движении сопротивления, при­каз командующего англо-американскими войсками Александера о боевых заслугах Береснева. Эти памятные для него документы солдат вез с войны детям, чтобы гордились отцом-героем. Только волею того времени стали они не наследниками мужественного солдата Великой Отечественной, а детьми «врага народа» и «из­менника Родины».

Илья Николаевич, как и многие люди того поколения, жили особой меркой: до… и после… Отечественной войны. До нее у Береснева была молодость, совпавшая с революционными ло­зунгами и знаменами, с верою в лучшее будущее. Ураганным ве­тром в извечно крестьянское сознание Ильи Береснева ворва­лись такие понятия, как всеобуч и Красная армия, куда ушел он добровольцем, защищая революционные идеалы. После службы строил Турксиб и санаторий «АлмаАрасан», оперный и драмати­ческий театры, заливал первый асфальт и прокладывал первую трамвайную линию в Алма-Ате. Все это было до 41-го года, когда призвали в армию, и снова пришлось взяться за оружие.

Кавалерийскую дивизию, сформированную в Джамбуле, сначала перебросили в Кушку, а в 42-м под Сталинград. Начинался первый этап контрнаступления, и в ночь на 20 ноября советские конники заставили румынских кавалеристов бежать из деревни Малые Чепурники и станции Абганерово. После упоения победой в этом коротком шашечном бою – вновь наступление на станцию Котельниково. Но атака была отбита: фашисты успели собрать силы, а наши теперь в ближайших станицах лишь заняли круговую оборону.

5 декабря – в день сталинской Конституции – день, когда хотелось бить врага особенно яростно, война на родной земле для Ильи Николаевича и его боевых товарищей закончилась по­ражением.

На низкорослых монгольских лошадях с криками: «За Родину! За Сталина!» они бросались на танки. И гибли, гибли, гибли... Контуженый Береснев очнулся среди черных фашист­ских мундиров и плененных товарищей. Но война продолжалась, и это были бои не только за свободу и независимость Отечества, но и за свое человеческое достоинство. Большего унижения, чем в лагерях (сначала фашистских, а потом советских), никто из пленных не испытал. Горькие уроки поражения начались для Береснева со станции Ремонтной. Пятачок голой степи, опу­танный колючей проволокой, семь тысяч человек плюс сотня евреев-могильщиков, не успевавших рыть братские могилы и певших при этом по приказу «Катюшу» под прицелом фашистских автоматов...

«Шнель! Шнель!» На много лет станут ненавистными эти слова. Хохот конвоя, натравливавшего натренированного волко­дава на исхудавших пленных. Строй, который ровняли полицей­скими палками. Чужая речь и смерть, устилавшая дороги трупа­ми разутых и раздетых бывших солдат. В декабрьские морозы пленников гнали 40 километров пешком, потом везли на откры­тых платформах, где солдаты Отечественной гибли от пуль кон­воя – стоило лишь поднять голову. Переброска из лагеря в ла­герь. Польша, Германия, Франция, Италия.

Мантуя – город, где в древности селились этруски. Город, знаменитый фресками Мантеньи и соборами, построенными в эпоху Возрождения по проектам архитектора Альберти, в конце 43-го – начале 44-го года славился лагерями пленных. И парти­занскими отрядами, куда влились бежавшие из плена Береснев и многие его русские товарищи.

В то время Италия бурлила: дуче бросали оружие и разбе­гались, немцы оккупировали страну, а в горах все чаще звучала песня «Белла чао». Сначала негромко, как ночные перестрелки с фашистами, в которых все чаще звучала русская речь. Это были бесстрашные «руссо». Группами и в одиночку они стали исчезать из лагеря военнопленных, с одной из них ушел Полетаев, с дру­гой – Береснев. Они связались с Педро, который их прятал на ко­локольне у знакомого священника.

Илья Береснев, Арсений Скрипников из села Осиновка Талды-Курганской области и Федот Анипченко со станции Саз- Тюбе из-под Чимкента три дня почти без еды прождали одежду и велосипеды, на которых так и не смогли уехать – просто не уме­ли. Лишь спустя несколько дней их вывели в горы, влили в отряд Маины, бригады Марко.

По пути были перестрелки с немецким патрулем, ночь в овраге, несколько дней в рифуджио – яме для виноградных ли­стьев, потом отряд Корво, действовавший вместе с отрядом Нино Франки. В одной из совместных атак Береснев (за высокий рост итальянские товарищи называли его Гросс Илья) познакомился с Поэтано (так называли Федора Полетаева), по фамилии мало кто знал друг друга.

Тот бой был коротким, не­мецкий карательный отряд и око­ло сотни бригаденеров пытались пробиться из города Канталупо через район расположения парти­зан. Отряды Корво и Нино Франки с двух сторон атаковали наступаю­щих. Пятнадцать карателей были отсечены и сдались. Корво прика­зал Бересневу отогнать их в тыл, а когда он вернулся, друг по ору­жию белорус Филипп сообщил: «Нашего одного убили, в соседнем отряде, здоровый такой, Федором звали, не дождался парень побе­ды». Это был Поэтано.

Илье Бересневу повезло – он встретил Победу со своими ита­льянскими братьями по оружию, которые ликовали и старались сделать все, чтобы и «советико» чувствовали себя как дома. Тогда Илья Николаевич впервые за 5 лет написал жене и детям: «Мы в почете. Одели нас, снабдили всем, что нужно, а шоколад амери­канский заместо хлеба у нас, Да не мило все, и думка одна гло­жет: а как вы там, мои родные, живы ли, здоровы? Не видел я уже вас сколько, да и вы меня, знаю, похоронили… Ничего не надо, одного хочу – можно было бы, пешком дошел до вас и дошел не передыхая…» Это письмо, с исцветшими чернилами, да еще одно на оберточной бумаге с обратным адресом: «Хабаровский край, гор. Магадан, рудник Матросов, датированное сентябрем 1947 года, хранятся в семейном архиве.

Илья Береснев всей душой стремился в родную Алма-Ату. В доме на берегу Малой Алма-Атинки его ждали жена и десять детей. Не верилось Илье Николаевичу там, в далекой Северной Италии, что попадет он из огня да в полымя, хотя его итальянские товарищи предупреждали: «Сталин пленных ссылает в Сибирь». Но для Береснева и Сибирь была родной землей, уж лучше туда, 382 ПЛАМЯ ПОБЕДЫ чем на чужбине. И он действительно узнает еще один лагерь – в Магадане – с неписаными законами уголовников, с «паханами» и «начальниками». – Мне было девять лет, когда закончилась война. Мы жда- ли отца победителем, вернулись с фронта сестра Вера, братья Митя и Саша. А отец вернулся спустя два года – инвалидом с рудников Колымы, – вспоминает его сын Владимир. – Помню, что его ночами вызывали на допросы в НКВД, довели до та- кой степени, что он в следователя чуть не запустил стулом, тог- да от него отстали. Еще долго после войны отец доказывал, что он герой Итальянского Движения сопротивления, и лишь в 1963-м году встретился с боевыми друзьями А.Д. Скрипниковым, А.Н. Радостевым, Ф.И. Анипченко, В.Г. Беляевым. Приезжал и сын Федора Полетаева Николай. Тогда же в газете «Ленинская смена» появилась публикация Михаила Митько «Они сражались под небом Италии». В том же году отца реабилитировали. После войны Береснев работал столяром, потом завел пасеку. Хотя и был инвалидом, никогда не сидел без дела, ра- ботал, работал и работал. И всегда считал, что честно прожил свою жизнь. Умер Илья Николаевич в 1976 году. Его дети, многочисленные внуки и правнуки и сегодня хранят память о нем – герое Великой Отечественной.