АХТУНГ! АХТУНГ! В НЕБЕ БЕДА!

Эрик АУБАКИРОВ

Судьбы Леонида Беды и Ивана Павлова очень схожи: оба уроженцы Костанайской области, оба одного поколения.

СЛУЖИЛИ ДВА ТОВАРИЩА…

Иван Павлов родился в 1922 году в семье русских переселен­цев, Леонид Беда на два года старше, украинец. Оба еще маль­чишками стали мечтать о небе, и эта мечта привела их в авиа­цию. Учились в одной Чкаловской (Оренбургской) авиационной шко­ле, в 1942 году ушли на фронт в звании сержантов.

Хотели летать на истреби­телях, но судьба распределила иначе – попали на штурмовики. Именно штурмовая авиация несла самые большие потери, в ВВС их считали смертниками.

Задача штурмовика – атаковать с воздуха и уничтожать бо­евые наземные объекты: танки, пушки, зенитные орудия, пехо­ту в окопах и доты. И с этим Ил-2 великолепно справлялся. Это был, пожалуй, лучший самолет Второй мировой войны: неприхот­ливый и надежный, снизу броня, несколько пушек и пулеметов. С 1943 года «Илы» начали оснащать реактивными снарядами – аналогами легендарных «катюш». Немецкая пехота и танкисты его панически боялись, называя «черной смертью».

Из воспоминаний немецкого танкиста, пережившего удар «Ила»: «Это был ад. Многотонные махины неслись на нас с воздуха, сея ужас, огонь и смерть. Несколько минут – и за нимиосталась выжженная земля, разрушенные позиции, горящая техника, трупы солдат и стоны раненых».

Но идти в атаку на ощетинившиеся огнем вражеские позиции было смертельно опасно, и летчику-штурмовику требовалась недюжинная смелость. Плотный огонь зенитных орудий – это действительно страшно, тем более что немцы, в отличие от наших, комплектовали расчеты зениток не молоденькими девчатами, а матерыми вояками из списанных по ранению летчиков. Статистика тогда не велась, но пережившие войну пилоты говорили, что в среднем летчик-штурмовик успевал совершить около 8–10 боевых вылетов и погибал.

В полку, где служил Леонид Беда, начальник химической службы часто выступал: «За что пилотам и стрелкам такие привилегии: белый хлеб, папиросы, молоко, мясо да еще наградами их осыпают? У меня тоже вредная работа, я постоянно с химикатами вожусь». Летчики разозлились и однажды заставили его полететь с ними в бой в качестве стрелка. После этого химик больше не поднимал вопрос о привилегиях – понял, за что летчиков кормят белым хлебом. За пять боевых штурмовок летчику давали медаль «За отвагу», за двадцать – награждали орденом. За сто боев присваивалась Золотая Звезда Героя Советского Союза.

Иван Павлов начал воевать в небе Подмосковья – под Ржевом.

«Если ты ржевскую школу благополучно прошел, то те­перь тебе никакие бои не будут страшны», – говорили впо­следствии бывалые летчики. Там действительно была бойня. Хотя нелегко было и в последующих боях – за Великие Луки, Невель, Духовщину, Смоленск, Даугавпилс, Полоцк, Витебск, Паневежис, Шяуляй. И, наконец, за такую крепость-цитадель, как Кенигсберг.

Но самое страшное осталось уже позади. Не попадал по­том Павлов в такие клещи и такое пекло зенитного огня, как в небе Ржева. И это было вполне закономерно: спесь с гитлеров­ских пилотов «люфтваффе» была сбита, а инициатива постепен­но переходила к нашим летчикам. Ржевская операция сыграла свою роль в становлении характера молодого сокола. Много не­простых правил усвоил Павлов в этих суровых сражениях. Он ов­ладел сложным искусством противозенитного маневра, научился точно и безошибочно выходить на цели и в считанные секунды обрабатывать их снарядами и бомбами.

ВОЗДУШНЫЕ БОИ ЛЕОНИДА

А Леонида Беду судьба забросила на юг огромного фрон- та. Начал он воевать под Сталин- градом. В своем тринадцатом бою, когда штурмовики уничтожали про­рвавшиеся к Волге танки, на них налетели вражеские истребите­ли. Беду ранило, он еле довел са­молет до своего аэродрома и сел «на пузо»: система выпуска шас­си была повреждена. Кабину за­клинило снарядом, и Леониду при­шлось вылезти через форточку. К счастью, ранение оказалось легким.

Совсем по-другому обстояло дело с самолетом. Группа техников и механиков, прибывшая для ре­монта штурмовика, насчитала на крыльях, фюзеляже и в хвосто­вом оперении самолета 350 (!) пробоин. Пожалуй, именно после этого полета в полку шутили: «Из боя «Ил» доставит на честном слове и на одном крыле». А поэты сочинили о «летающем танке» стихи: «От всех снарядов заколдована его уральская броня».

Сталинград, Донбасс, юг Украины, Крым, Белоруссия, Восточная Пруссия, Кенигсберг – вот этапы боевого пути Леонида Беды.

Летом 1944 года командир авиационной эскадрильи стар­ший лейтенант Беда максимально использовал боевые возмож­ности «летающего танка» в боях на Сапун-горе – ключевой высоте перед Севастополем. Понимая, что победа достижима лишь при внезапности атаки, комэск Беда вел своих летчиков по крымским балкам на высоте 6 метров. Перед ощетинившейся орудиями

Сапун-горой группа штурмовиков появилась совершенно неожи­данно, не поднимаясь выше вершины, нанесла по гитлеровцам ощутимые удары и тут же нырнула в одну из многочисленных ба­лок.

Когда пришёл день решительного наступления на Сапун- гору, штурмовики Леонида Беды шли в атаку – фактически в одном строю с пехотой. А потом – штурмовка фашистских кораблей в Северной бухте Севастополя и аэродромов на мысе Херсонес. Все подходы открытые, а зенитный огонь сплошной. Но и тогда, когда небо начинало клубиться облаками взрывов, Леонид Беда выводил свою группу в бой, и шли на дно Северной бухты вражеские корабли, пылали на аэродроме самолёты со свастикой.

Откуда немцы узнавали про наших летчиков – неизвестно, наверное, хорошо работала их разведка. Но часто наши радисты ловили на немецких волнах предупреждение: «Ахтунг! Ахтунг! В небе Беда!»

Всякое бывало на войне. Об этом никогда не писалось, но был в биографии Беды эпизод, за который до конца жизни Леонид Игнатьевич с горечью переживал и чувствовал себя в нем виноватым. В конце войны летела его эскадрилья на штур­мовку. Пока долетели – обстановка изменилась: наша пехота за­няла этот пункт, а Беде не доложили. В общем, группа его штур­мовиков 118 наших пехотинцев загубила. Погоны с летчиков тут же содрали, а когда разобрались – вернули. Всякое бывало на войне.

ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Войну оба костанайца завершили в звании майора, замко­мандирами авиационного полка. Беда за годы войны совершил 214 боевых вылетов, Павлов – 250. В 28 лет Иван Павлов стал командиром полка и погиб 12 октября 1950 года. Обстоятельства его смерти неизвестны. Сколько я не искал, везде натыкался на стандартную формулировку: «Погиб при выполнении особо важ­ного задания». По слухам, Павлова сбили в Корее, в боях с аме­риканскими «Сейбрами». Он похоронен в Костанае. Его имя на­вечно занесено в списки части, в которой он служил. Леонид Беда стал генералом, командующим ВВС Бело- русского военного округа. 26 декабря 1976 года руководители Белоруссии ехали из Беловежской пущи, где провожали гостив- шего Рауля Кастро – брата кубинского команданте. В тот день стояла ужасная погода – снег, ветер, на дороге страшный голо- лед. Вспоминает полковник КГБ в отставке Алексей Кривошеин: «С Леонидом Бедой я встретился на завтраке. Мне не единожды приходилось видеться с этим легендарным летчиком. Это был весельчак, жизнерадостный, душевный человек. Но на этот раз его словно подменили. Он сидел какой-то поникший, в беседу почти не вступал, на вопросы отвечал односложно и не сразу. Я невольно спросил, уж не заболел ли он. Леонид Игнатьевич по- смотрел на меня печальным взором и тихо произнес: «Да нет, вроде здоров. Правда, спал почему-то плохо. Что-то муторно се- годня у меня на душе». Жить ему оставалось пару часов. Может, действительно его душа, не раз глядевшая смерти в лицо, пред- чувствовала несчастье?» На узкой дороге машину, в которой ехали председатель Президиума Верховного Совета Белоруссии Федор Сурганов и генерал Леонид Беда, занесло. На большой скорости она влете- ла под встречный грузовик. Все находящиеся в машине погибли. Юрий Хухриков, который воевал в одной эскадрилье с Леонидом Бедой, как-то сказал про летчиков-штурмовиков: «Вот Покрышкин сделал более 500 вылетов. Провел 84 воздушных боя. Сбил 59 самолетов. У меня тоже 84 боевых вылета. Но если нашу эффективность пересчитать на боевые потери фашистов, я ему не уступлю. Будьте уверены. Конечно, у штурмовиков руки по локоть в крови. Но это был наш долг, который, я считаю, мы ис- полнили по первой категории. Мы сделали все, что могли».