Николай АНДРЕЕВ, Владимир ОВСЯННИКОВ.НА КРЫЛЬЯХ СЛАВЫ

Шел 1940 год. В Оренбургское училище военных летчиков из Уральска направили пятьдесят человек. В их числе был и Леонид Беда.

К строгому распорядку дня в училище Леонид привык сразу. В шесть утра на физзарядку выбегали и в снег и в дождь. Потом, разгоряченные, толпились возле умывальника. Утренний осмотр, завтрак, и начинались занятия. Молодые авиаторы изучали различные типы самолетов, постигали летное мастерство. Все они ощущали незримое влияние великого летчика Валерия Павловича Чкалова.

Утром 22 июня 1941 года Леонид Беда был часовым на посту у стоянки самолетов. Потом пришел разводящий со сменой, и тогда он узнал о вероломном нападении фаши­стов на нашу страну.

Состоялся митинг. Выступили начальник училища, начальник по­литотдела, курсанты и преподаватели. Все го­ворили о том, что необ­ходимо усилить напря­жение в учебе. Впереди у каждого курсанта бои с фашистами.

Выступил на митин­ге и Леонид Беда.

— Сомнений нет в нашей победе, – гово­рил он, – но она сама не придет. Отдадим, дорогие товарищи, все время учебе, что­бы успешно закончить училище и скорее попасть в ряды за­щитников Родины.

Сообщения с фронта курсанты училища ловили с жадностью. В том, что фашистов разгромят, не сомневал­ся никто. Занятия проходили в классах, затем у самолетов. Особое восхищение вызывал у курсантов новейший само­лет Ил-2. Осенью сорок первого курсантам стало известно о телеграмме Сталина на авиационный завод: «Самолеты Ил-2 нужны Красной Армии теперь как воздух, как хлеб. Требую, чтобы выпускали побольше Илов...»

Командиры наземных соединений быстро поняли по­истине неоценимую роль Ил-2 в борьбе с вражескими тан­ками. Штурмовики уничтожали их на марше, на подходе к фронту, на исходных рубежах. Уже первые удары Илов по врагу привели к весьма чувствительным потерям в назем­ной технике. Только одно соединение, действовавшее на самолетах Ил-2, за три месяца боев под Москвой уничтожи­ло 609 танков противника.

В период боев за Москву в декабре 1941 года три авиа­ционных полка получили звание гвардейских. Чтобы летать на таких самолетах, необходимо умение, хорошее летное мастерство. И курсант Беда старается выработать в себе такие качества, как смелость, решительность, умение ори­ентироваться в сложной обстановке, быстроту реакции, а также высокую технику пилотирования.

В училище Леонид Беда стал кандидатом в члены пар­тии. Незаметно подошел выпуск. Успешно закончено училище.

Штурмовой авиационный полк, в который прибыл сер­жант Леонид Беда, находился в составе Сталинградского фронта. Фашистские войска к тому времени почти вплотную подошли к городу на Волге. Советские воины мужествен­но отражали натиск гитлеровских полчищ. Нередко прямо над фронтовым аэродромом разыгрывались ожесточенные воздушные бои. Издали доносился гул артиллерийской ка­нонады. По ночам в районе аэродрома иногда возникали перестрелки. Через несколько дней, после облета района, сержанта Беду включили в боевой расчет эскадрильи.

Первый боевой вылет. Сколько переживаний накану­не! На рассвете, в назначенный час, самолеты один за дру­гим стремительно поднялись с аэродрома и взяли курс на станцию Варопоново, где скопились танки фельдмаршала Паулюса. Лететь пришлось недолго. Сверху хорошо видно, как немецкие танки медленно передвигаются к нашей пере­довой позиции. Надо задержать, сорвать очередную атаку фашистских войск.

Развернувшись, самолеты начали пикировать на тан­ки. Вниз с характерным завывающим свистом, заглушая шум мотора, полетели десятки тяжелых авиабомб. Сбросил бомбы и Леонид Беда. Подбитый им фашистский танк зады­мил, но затем медленно отвернул в сторону и стал уходить. Азарт боя охватил Беду. Он немедленно сделал еще один заход. С бреющего полета почти в упор расстреливает не­мецкий танк, и вражеская машина навсегда замирает в при­волжской степи.

Когда вернулись на свой аэродром, к Беде подошел ко­мандир эскадрильи.

— Отлично действовали, товарищ сержант, – сказал он. – Объявляю вам благодарность.

А через несколько часов был получен приказ: найти прорвавшуюся к Волге группу немецких танков и уничто­жить ее.

Внизу медленно плывут зеленые пятна лесов, едва за­метными морщинами извиваются овраги. Леонид смотрит по сторонам. Ни одного вражеского самолета. Недалеко от станции Гумрак видна цель. Леонид вместе с другими това­рищами атакует ее. Беда, увлекшись штурмовкой, не успел осмотреться, быстро занять свое место в группе, и в этот момент вынырнул «мессершмитт» и полоснул очередью по его машине.

Треснул фонарь, а «мессер» все атакует. Леонид от­стал от группы, бросая самолет из стороны в сторону, чтобы не попасть под прицел фашиста. Вражеские пули бьют по плоскостям. Самолет идет уже на бреющем полете. Сзади появляется сплошная завеса разрывов снарядов. Это наши зенитки отгоняют наседающего «мессера».

Рука немеет. Заплыл левый глаз. Боль и горечь в серд­це: «Неужели отлетался?» Вот и аэродром. Летчик пытает­ся выпустить шасси. Но оно оказалось неисправным. Так садиться невозможно.

Беда повернул машину в сторону деревни, за которой раскинулось поле, и повел самолет на посадку. Приземлился удачно. Ил скользнул по земле и скрылся в облаке пыли. Отстегнув парашют, Леонид попытался открыть фонарь. Не удалось – заклинило. Тогда он с трудом выполз через фор­точку.

Когда подъехали командир и комиссар полка, сержант собрался с силами и доложил о выполнении задания. В са­молете насчитали 350 пробоин. Около 20 легких ран полу­чил сам летчик. Все дни, проведенные в санчасти, думал Леонид о том, кто же виноват, что его, как цыпленка, сбили на вто­ром боевом вылете. Леонид проанализировал свои ошибки. Они явились памятными уроками на всю жизнь. Он понял, что слова «строй – святое место» относятся не только к бо­евым порядкам пехоты, танков, артиллерии, но и к авиации.

РЕБЯТА, Я ЖИВОЙ!

Боевые вылеты следовали один за другим. Леонид Беда научился «вертеть головой на 360 градусов», мог с вы­соты по характерным признакам отличить танк от машины, взять в прицел наиболее важную цель и приобрел еще мас­су навыков и умений, которые объединялись одним поня- тием – боевой опыт.

Прошло три напряженных фронтовых месяца. Леонид Беда успешно выполняет одно боевое задание за другим. 26 ноября 1942 года, как обычно, он вылетел на штурмовку. Обнаружив скопление живой силы и техники врага, Леонид бросает самолет вниз, бьет из пушки по расчетам, что возятся у орудий, стреляет из пулемета. Его встречает шквал заградительного зенитного огня. У самого самолета вспыхивают серовато-бурые яблочки разрывов.

Заход, еще заход. Самолет швыряет из стороны в сто­рону, каким-то чужим, незнакомым становится гул мотора. Леонид пробует набрать высоту. Машина тяжело идет вверх. Заложив вираж, летчик осматривает местность. Внизу горят машины, рвутся боеприпасы, мечутся фашисты, стремясь укрыться от разящих ударов штурмовика. Наконец израсхо­дован весь боезапас, надо возвращаться на свой аэродром. Посадить самолет оказалось нелегко: фюзеляж и плоскость были буквально изрешечены осколками и пулями, повреж­дены элероны...

....Прошло два часа. Совершили посадку все самоле­ты эскадрильи, в составе которой ушел на задание сержант Беда. А его все не было. Еще час, другой. Не поступило из­вестия и с соседних аэродромов, куда летчик мог сесть на вынужденную.

Утром адъютант эскадрильи подсчитал налет: 19 часов 33 минуты. Горестно покачал головой: «Эх, Леня...» И чуть ниже аккуратным штабным почерком написал: «Не вернулся с боевого задания».

Но через три дня Леонид прилетел на свой аэродром.

А случилось вот что. После того как бомбы были сброше­ны на цель, Беда ушел в облака, скрывшись от зенитных разры­вов. Но только вынырнул оттуда, как осколок снаряда вражеской зенитки ударил в переднее стекло. Сержант Беда решил снова укрыться в облаках и стал пробивать их. Казалось, им конца-края не будет. Самолет вынырнул из белых покровов уже над своей территорией. До аэродрома не дотянуть. Горючее на исходе. Беда увидел дома, а рядом небольшое поле, где можно призем­литься, и пошел на посадку.

Колхозники накормили летчика и выставили охрану у маши­ны. А Леонид поехал на ближайший аэродром, где базировались бомбардировщики. Командование авиационной части помогло летчику. Самолет отбуксировали к мастерским и отремонтирова­ли. Вскоре Леонид Беда был в родном полку.

БОЕВОЙ ОПЫТ

С каждым вылетом рос боевой опыт сержанта Беды. Командование стало поручать ему более сложные задания, во­дить в бой пары самолетов, летать на разведку. Однажды летчи­ка Леонида Беду вызвали в штаб.

– Командованию стало известно, что где-то в этом районе, – показывает на карту командир полка Леонид Карпович Чумаченко, – сосредоточивается конница противника. Ваша задача – определить точное ее местонахождение.

Леонид Беда вылетел на разведку. Погодные условия затруд­няли выполнение боевого задания. Шел в облаках по приборам. И когда, по его расчетам, должен быть уже заданный район, пошел на бреющем над территорией, занятой врагом, тщательно прощупывая взглядом каждую складку местности. Кругом было пустынно.

«Неужели ошиблась разведка? – думал Леонид. – Не может быть». Под крылом мелькают лощины, овраги. Где-то в одной из них, вероятно, притаилась вражеская конница. Летать пришлось долго, прежде чем сержант Беда обнаружил ее. Развернулся, спустился еще чуть ниже и дал длинную очередь. В овраге заметались от страха лошади, началась беспорядочная стрельба.

Сведения о расположении вражеской конницы Беда немед­ленно передал по радио в штаб полка. Через некоторое время наша дальнобойная артиллерия ударила по скоплению против­ника. А штурмовая авиация завершила дело. План наступления фашистов в этом районе был сорван.

В декабре произошло немало событий. Его родной штур­мовой авиационный полк стал именоваться 75-м гвардейским Сталинградским штурмовым авиаполком, а Леонид Беда был на­гражден орденом Красной Звезды.

Наступил 1944 год. Беду назначили командиром эскадри­льи. Он имел уже большой фронтовой опыт, боевые награды.

...Это был его 110-й боевой вылет. Леонид Беда поднялся со своей эскадрильей на штурмовку вражеского аэродрома. Как всегда, атака была им продумана заранее: каждая пара штур­мовиков прицеливалась самостоятельно. Такая тактика была вы­брана наиболее удачно: истребители прикрытия надежно защи­щали их сверху.

Несколько заходов сделали советские летчики на враже­ские цели. На одном из них в мотор самолета Беды попал вра­жеский снаряд. Осколками был пробит радиатор. Горячая вода хлынула в кабину. Неохлажденный двигатель вскоре заклинило. Леонид повел самолет на снижение. В последний момент летчик успел передать своим, что идет на вынужденную посадку.

Как только машина приземлилась, Беда и стрелок-радист старший сержант Романов выскочили на поле. Вокруг ни кустика, ни деревца.

– Что будем делать, товарищ командир? – с тревогой спросил воздушный стрелок.

– Снимайте радиостанцию и пулемет, будем драться с фашистами.

Но, подняв голову, Беда увидел, что его товарищи, образо­вав круг, продолжают поливать врагов огнем. В это время вда­леке показались автомобили с фашистами. Один из штурмови­ков неожиданно пошел на посадку. Его вел комсомолец младший лейтенант Анатолий Береснев.

На виду у фашистов Беда и Романов перебрались в само­лет Береснева. Штурмовик взлетел и вскоре присоединился к своим. На следующий день Леонид Беда снова повел эскадри­лью в бой.

ЗВЕЗДЫ ГЕРОЯ

...Гитлеровцы так укрепились на Сапун-горе, прикрываю­щей Севастополь, что взятие ее казалось просто-таки немыс­лимым. Командир авиационной эскадрильи старший лейтенант Беда максимально использовал боевые возможности «летающе­го танка», как тогда называли Ил-2, именно здесь, на Сапун-горе.

Он понимал: победа только при внезапности атаки. И вел своих летчиков по крымским балкам на высоте 8–10 метров. Перед ощетинившейся орудиями и пулеметами Сапун-горой группа штурмовиков появилась совершенно неожиданно, даже не поднимаясь выше горы, нанесла по гитлеровцам ощутимые удары к тут же нырнула в одну из многочисленных балок.

Когда пришел день решительного наступления на Сапун- гору, штурмовики Леонида Беды шли в атаку, можно сказать, в одном строю с пехотой.

А потом – штурмовка фашистских кораблей в Северной бухте и аэродромов на мысе Херсонес. Все подходы открытые, а зенитный огонь сплошной. Но и тогда, когда небо начинало клу­биться облаками взрывов, Леонид Беда выводил свою группу в бой, и шли на дно Северной бухты вражеские корабли, пылали на аэродроме самолеты со свастикой на килях.

Мужество летчика не раз отмечалось боевыми награда­ми. К ним прибавился орден Александра Невского. А в октябре 1944 года в газете «Правда» был напечатан Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении старшему лейтенанту Леониду Игнатьевичу Беде звания Героя Советского Союза.

Ранней весной 1945 года началось наступление у стен го­рода-крепости Кенигсберга. Здесь, над лесистыми и болотисты­ми просторами, нужна была иная тактика боя. Леонид Беда вы­работал свой стиль маневрирования в ходе штурмовки наземных объектов. Здесь главным было мгновенно провести анализ об­становки и выбрать наиболее верный курс захода для атаки, тща­тельно исследовать цель, ее прикрытие зенитными средствами и подавить те из них, которые больше всего мешают выполнению задания.

Летали с утра до ночи. За два дня на участке прорыва он во­семь раз водил штурмовиков в самое пекло боев. Самолет Беды фашисты узнавали по почерку и стремились уйти от него. Но мет­кий огонь командира и его товарищей настигал их всюду.

Как-то раз после возвращения на аэродром из очередного боевого вылета к Беде подошел стрелок-радист и передал ради­ограмму: «Беда в воздухе!»

Командир посмотрел на небо. Над аэродромом спокойно парил наш разведчик. Стрелок-радист рассмеялся.

– Это немцы про вас так говорят, товарищ командир. Я услышал это по радио, когда мы пролетали линию фронта.

В небе Восточной Пруссии закончил войну Леонид Беда. В день падения Кенигсберга Беда совершил 214-й боевой вылет.

За участие в штурме фашистской крепости, умелое коман­дование эскадрильей, за героизм и отвагу, проявленные в боях за Родину, гвардии майор Л. И. Беда был представлен командо­ванием вторично к званию Героя Советского Союза.

На фото: Перед вылетом в бой.