ЧАС МУЖЕСТВА ПРОБИЛ НА НАШИХ ЧАСАХ…

Вадим МАХИН,  (Из воспоминаний «детей войны», живших в осажденном городе)

Вражеские бомбардировки и артиллерийские обстре­лы не давали покоя ни днем, ни ночью. Мороз достигал 30 градусов. Не было электричества и отопления, не рабо­тали водопровод и канализация, остановился транспорт. Ежедневно тысячи людей умирали от голода и холода, их тела на грузовиках вывозили на окраину города, в деревню Пискаревку, где экскаваторами копали братские могилы. За годы блокады здесь были погребены свыше 420 тысяч жи­телей и более 70 тысяч воинов Ленинградского фронта и моряков Балтийского флота. Город замер, но не сдавался.

Таким видели блокадный Ленинград «дети войны». Это – учащийся электротехнического техникума при заводе «Светлана» 14-летний Василий Зикеев, 12-летняя ученица средней школы Валя Куратова, 10-летний мальчик Володя Царев, первоклассница Валя Николаева, впоследствии Царева, 6-летняя Иоланта Ермекбаева. А также Валентина Винер, Нина Брук и другие ветераны, пережившие трагические дни и ночи блокады и проживающие в настоящее время в Алматы.

ПАЕК – НА ВЫЖИВАНИЕ

Электротехнический техникум, где учился Зикеев, закрыли, но продовольственные карточки здесь еще продолжали выда­вать. Его отец Марк, дедушка Филипп и мачеха Анна Григорьевна все дни работали. На плечи подростка легли совсем недетские заботы – доставать, где придется, дрова топить в комнате кру­глую, «голландскую» печку, приносить с Невы воду.

В ноябре 41-го отца призвали в армию (через четыре ме­сяца он погиб на фронте). Зимней холодной ночью скончался и дедушка. Василий завернул его тело в старое одеяло и отвез на территорию завода «Вулкан», где первоначально собирали тела умерших. Так он исполнил свой последний долг перед родным че­ловеком.

Дневную норму хлеба, которую выдавали строго по карточ­кам, постоянно урезали. С сентября по декабрь ее снижали пять раз. Она была совсем мизерной – «125 грамм, с огнем и кровью пополам». В пайке было немного муки низших сортов, а также жмых, целлюлоза, дуранда, другие добавки.

– Силы уходили, но страха не было, – рассказывает Василий Маркович. – Чувства были заморожены, наступило какое-то без­различие, оцепенение.

Мальчика спас отец его друга, Василий Иванович Терехов. Бывший офицер-артиллерист, участник Первой мировой войны, помог подростку устроиться в 7-ю артиллерийскую специальную школу. Здесь Василий получил обмундирование – шинель, шап­ку, сапоги – и стал заниматься по программе 8-го класса, Но глав­ное – в спецшколе было усиленное по тем временам питание – 250 граммов хлеба, суп из дрожжей, ложка каши, немного масла, несколько кусочков сахара и даже котлетки весом 42 грамма.

Вскоре по «Дороге жизни», по льду Ладожского озера, шко­лу эвакуировали на Большую землю, в Кострому. Василий был настолько истощен, что не мог самостоятельно передвигаться, и его направили в больницу на поправку: на манную кашу и креп­кий чай.

– Вечером в чай добавляли несколько капель спирта, – с улыбкой говорит ветеран, – но, когда я стал ходить по палате, эту добавку, к моему огорчению, отменили. Через 50 дней Василия выписали из больницы, и он вернулся к занятиям в школе.

ПОДВИГ МАТЕРИ

– Когда началась война, моего отца призвали в армию, – вспо­минает Валентина Царева. – Сразу скажу, с фронта он вернулся до­мой, но с многочисленными ранениями и контузиями и вскоре умер. На его долю выпало много испытаний и страданий. Но мы тогда не догадывались, сколько горя придется пережить и нашей семье.

В то время многие считали, что враг будет быстро разбит на его территории. Когда 8 сентября 1941 года немецкие войска, за­хватив Шлиссельбург, завершили окружение Ленинграда с суши, никто не подозревал, что блокада продлится 900 страшных дней и ночей. В день начала блокады 300 немецких самолетов бом­били городские кварталы. За сутки было сброшено около семи тысяч зажигательных и фугасных бомб. Горели дома, Гостиный двор на Невском проспекте, Бадаевские продовольственные склады, что впоследствии трагическим образом сказалось на снабжении населения продуктами.

В семье у Ульяны Константиновны Николаевой, матери Валентины, было четверо детей. Сама она – старшая, ее млад­шему брату не было еще и годика. Царева вспоминает, что днем взрослые уходили копать картошку на заброшенных полях, пото­му что продуктов по карточкам выделяли все меньше и меньше, да и выдавали не всегда в срок. Нужно было отстоять большую очередь, чтобы их получить.

Дети все время хотели есть и не понимали, почему мама плачет, когда они просили кушать. Малышка Николай тоже плакал и от голода грыз свои кулачки до крови.

– Как мама все это выдерживала, трудно понять, – говорит Валентина Ивановна. – И все же она сохранила нам жизнь, мы чудом остались живы.

Царева вспоминает, что ее мать продавала на «черном рынке» ценные вещи, семейные сбережения, выменивала их у спекулянтов на хлеб и продукты.

В сентябре 1942 года ее семью по Ладожскому озеру вы­везли на баржах на восточный берег. Немецкие летчики хорошо видели, что на судах находятся женщины и дети, но все равно сбрасывали на них смертоносный груз. Ульяна Констатиновна при бомбежках прикрывала детей своим телом.

После снятия блокады семья вернулась в Ленинград. Но последствия голодных месяцев и неполноценного питания от­разились на здоровье сестры Раи, 1934 года рождения и брата Николая. Они умерли.

Сердце Валентины Ивановны при воспоминании о том времени переполняется болью. И величайшей благодарностью к подвигу ее мамы, так самоотверженно боровшейся за своих детей.

ПОГИБАЛИ, УМИРАЛИ, НО ГОРОД НЕ СДАВАЛИ

Первое время после начала блокады Валя Куратова ходила в седьмой класс средней школы. Но ее затем закрыли и разме­стили там сирот, раненых и больных. Девочка стала ухаживать за ними. Во время ночных воздушных налетов вместе с мамой под­нималась на крышу дома. Орудуя щипцами, они в песке и воде гасили зажигательные бомбы.

Жуткие картины разворачивались у нее перед глазами.

– Однажды в октябре 41-го, – вспоминает Куратова, – наш район вновь сильно бомбили. Страшно было слышать падающие с неба, воющие бомбы. Одна из них попала в госпиталь напро­тив нашего дома. С грохотом осели стены, в воздух взлетели ра­неные, кровати, мебель. Другая упала на набережную Фонтанки, где в это время проходила колонна моряков. Земля косо осела, людей разметало во все стороны. А третья разрушила стоящий рядом дом, засыпав бомбоубежище и заживо похоронив всех, кто там находился.

В городе не было паники, строго соблюдался порядок. Оставшиеся заводы продолжали работать, выпускать необходи­мую для фронта продукцию. Это подтверждают и официальные данные. С июля 1941 по январь 1942 года в Ленинграде изготов­лено и отремонтировано 713 танков, 480 бронемашин, 58 бро­непоездов, а также свыше трех тысяч противотанковых пушек, десять тысяч минометов, более трех миллионов снарядов и мин.

Наравне со взрослыми нелегкую блокадную вахту несли и подростки. Они стояли у станков, дежурили с бригадами ПВО на крышах во время бомбежек, работали в госпиталях. Бытовые комсомольские отряды посещали квартиры больных, помогали ослабевшим, находили и устраивали в детдома сирот.

В конце марта 42-го Валентину и ее маму вместе с большой группой детей и женщин эвакуировали по льду Ладоги на проти­воположный берег и посадили в товарные вагоны для отправки в глубокий тыл.

И СТИХИ АБАЯ ПОМОГАЛИ ВЫСТОЯТЬ

Иоланте было около шести лет, когда началась война. Она хорошо помнит, как в зимнее время она сидела у раскален­ной печки-«буржуйки» и мечтала, чтобы скорее закончилась война. Девочка ходила в квартире в старенькой шубке и ва­ленках, но больше лежала, укрывшись ворохом одеял. Играть не хотелось, было холодно и голодно. Она слушала радио, которое работало постоянно. По радио звучали вдохновенные стихи Жамбыла: «Ленинградцы, дети мои! Ленинградцы, гор­дость моя!» Если не было передач, звучал мерный стук ме­тронома, как биение сердца, означая, что город жив. Тогда же Иоланта пробовала сочинять свои первые, нескладные стихи.

Позже она узнала, что вдохновенные стихи великого ка­захского поэта и просветителя не раз звучали в осажденном городе по радио, их читали на передовой. Они вдохновляли людей, вселяли в их сердца мужество и надежду. Но ленин­градцы не оставались одни. Шла помощь из Казахстана, всех союзных республик. Страна, как могла, помогала, казалось бы, обреченному городу выжить, выстоять и победить.

Петербуржцы свято чтят память казахского народного акы­на. В центре города в уютном скверике у набережной Фонтанки ему установлен памятник, к подножию которого алматинские блокадники, бывая в Санкт-Петербурге, всегда возлагают цве­ты. На открытии монумента Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев говорил о том, что скромный памятник будет вечным символом неувядаемой дружбы наших народов, русских и каза­хов, казахстанцев и россиян…

ВОЗРАЩЕНИЕ К ЖИЗНИ

14 января 1944 года враг еще стоял у стен Ленинграда. Но за сравнительно короткий срок с начала Ленинградско- Новгородской операции советские войска нанесли сокрушительный удар немецко-фашистской армии «Север» и отбросили ее далеко на запад. Вечером 27 января 1944 года артиллерийский салют возвестил об окончательном снятии вражеской блокады Ленинграда.

Василий Маркович Зикеев вернулся в родной город, в 1950 году окончил Ленинградский кораблестроительный институт и был направлен на работу в Алма-Ату, на завод имени Кирова. Здесь он проработал до пенсии. Его общий трудовой стаж – 58 лет. Зикеев создал дружную семью, у него две дочери, четыре внука, 6 правнуков.

Валентина Ивановна Царева (Николаева) вышла замуж за Владимира Царева. Полковник в отставке, он долгое время руко­водил Алматинской городской организацией блокадников. У них сын, дочь, четыре внука.

Валентина Куратова после снятия блокады вернулась в Ленинград, где после ранения и демобилизации из армии на­ходился ее отец. Окончила мединститут, вышла замуж, родила сына. С 1956 года – в Алма-Ате. Продолжительное время рабо­тала в Институте хирургии имени Сызганова, других медицинских учреждениях города.

Иоланта Михайловна Ермекбаева закончила Ленинград- ский институт точной механики и оптики. Вышла замуж за сво­его сокурсника Заура Ермекбаева, который из Казахстана при­езжал на учебу в институт. У них родился сын Виктор, позже – дочь Ирина. В 1974 году семья перебралась в Алма-Ату. Иоланта работала в государственной метрологической службе до самой пенсии, была удостоена звания «Заслуженный метро­лог Казахстана». Сейчас живет с дочерью. У нее четверо внуков и одна правнучка.

Она увлекается поэзией и продолжает писать стихи. Два года назад Ермекбаева выпустила сборник стихотворений «Из глубины души», который посвятила жителям блокадного Ленинграда. В книге помещены лирические строки об Алматы, удивительной природе Казахстана. Автор, как и все «дети войны», выражает особую признательность казахской земле, где царит мир и согласие, где ветераны войны и труда окружены заботой и вниманием государства.