Валерий Огнев.

Мой отец

Не люблю холода весенние

И ночные дрожащие звезды…

Немецкий снайпер уже

прицелился в него,

Отца окликнули,

Он повернул голову в сторону,

И пуля, пробороздив висок,

Прошла в десятых долях миллиметра от мозга…

…И пронизывающее песнопение

Ветров встречных с остатком мороза.

Мой отец мог быть убитым под Сталинградом,

Если бы выскочил из окопа чуть позже –

Пули попали в его плечо и искромсали ступню ноги,

Которую врачи потом кое-как собрали воедино.

И провалялся он после всего этого девять месяцев

по эвакогоспиталям.

…Не люблю тишины и темени,

Неразгаданности предела

Что останется в скором времени

От этой души и тела?

Мой отец жив и здоров

И не очень-то охотно вспоминает о войне.

Но в День Победы он обязательно

ставит на столе отдельно

Стакан с водкой, накрытой куском хлеба.

И поднимает другой за тех, кто не вернулся с войны.

А моя мама умерла, когда мне было восемнадцать.

Баллада о костылях

Эй, матросик,

Что гадать?

Где одна из ног?..

Ведь совсем

Не благодать –

Костыли под бок!

Доберись-ка за версту

К поезду «пять-бис» –

Нелегко-то на мосту,

По ступенькам вниз!..

Отчего так мир жесток –

Где ответ найти?

Деревянный тот мосток

Через все пути.

Подожди-ка, отдохни!

Лестница длинна…

И надолго уясни:

Жизнь – она одна!

Самокрутку из махры

Обмочи губой…

Вот и вышел из игры,

Сам теперь с собой.

Только что это? Кулем

Падаешь… И – стук! –

Костыли твои в проем

Полетели вдруг!

Где же друг,

С которым ты

Все делил, как мог?

Чтоб не падать с высоты,

Есть одна из ног.

Сколько пуль

Свистело? Где?

Что ж попал впросак?

Кто б помог твоей беде,

Да народ иссяк!

Хорошо – солдат хромой,

С костылями в бок,

К поезду «пять-бис» домой…

«Подожди, браток!»

Еле сам-то – силы где? –

Влез. Твердит чудак:

«Кто б помог

твоей беде,

Да народ иссяк!

На! Бери и будь богат,

С форсом не пыли!» –

И – как может

Брату брат –

Отдал костыли!

«Да! Бывает в жизни страх,

Что ни говори!

Я хоть хром –

На двух ногах,

Ты бери, бери!

Я почти уже могу,

Пробовал ходить.

Правда,

Отдает в мозгу –

Больно наступить!»

…Нынче жив ли тот матрос?

Есть ли тот солдат?

Мы не зададим вопрос

И не вспомним дат.

Знаю я, что мой отец

Был уж очень хром,

Но стал чудом наконец

Сам ходить пешком.

Баллада об умерших травах

Солдатам Великой Отечественной

Умерли травы, но их не скосили,

В зиму под снегом не схоронили,

Быстрые ноги их не измяли.

Умерли травы, быть перестали.

Умерли травы с утром росистым,

Ветром полынным, вечером мглистым,

Умерли травы – с душицей и мятой,

Пеньем цикадным звеня виновато.

Умерли травы в летнем настое

С криками птиц в необъятном просторе,

С той беспредельной дальнею далью,

Что наполняет светлой печалью.

Умерли травы – с запахом ливня,

С громом, грозою, радугой дивной,

С влагой дождя, что моет и чистит

Новых побегов сочные листья.

Умерли травы – с рассветной прохладой,

С юной подругой, первой усладой,

С жаркою лаской ночью короткой,

С первой любовью – страстной и кроткой.

Телом люблю я раскинуться в травах,

В небо глядеть легко и заздравно

И на свободе с волею вольной

Сном позабыться легким, раздольным.

Травы зеленые, милые вечно!

Жить-то как хочется, жить бесконечно!

Жаль, что вот так отдохнуть не придется

Тем, кто уже никогда не вернется…

Умерли травы, но их не скосили,

В зиму под снегом не схоронили.

Умерли травы для тех, кто по-братски

Спят в безымянных могилах солдатских!

Баллада о воздушном таране

Капитан, капитан,

Слишком слаб ты от ран,

Слишком час этот ран

На поверку.

Все сошлось в перехлест,

Был план «мессеров» прост –

Два зашли тебе в хвост,

Двое – сверху.

Не потерян тот бой,

Когда ярость с тобой –

Падай в штопор любой,

Но взлети!

И как греет гармонь,

Тот горячий огонь

Для врага, словно в бронь,

Обрати!

Пулемет говорит,

«Туз бубновый» горит.

Кто тебя укорит,

Что не дрался?

И прицел – в бензобак,

Раз-другой – вот чудак! –

Подпустил к себе так,

Зазевался.

Ты меня уж прости –

Можно было уйти,

В этот миг ты почти

Был свободен!..

Кровь, как брагу, мы льем

За родимый наш дом,

И сгораем живьем,

И уходим.

Капитан, капитан,

Слишком слаб ты от ран,

Слишком час этот ран

На поверку.

И горит самолет,

И окончен полет,

И глаза твои вот

Уже меркнут.

Но сквозь мрак на уме

Рядом был этот «Ме»,

Что кружил, очень смел,

Как на месте.

И свернул ты к нему

И сказал: «Все к тому,

Что уйти нам во тьму

Надо вместе!»

Военные сны

Зачем мне эти снятся сны

Неутомимо и бесстрастно?

…Мой лоб в прицеле виден ясно

У снайпера с той стороны,

И мне кричат вдруг в этом сне:

– Эй, Петька, быстро к старшине!

…Так случай выручил отца

И спас от смертного конца.

Зачем мне эти снятся сны

Неутомимо и бесстрастно?

…И немцу вроде бы неясно,

Что взвод наш с этой стороны,

Что ночью бегает пехота

От пулемета к пулемету,

Стреляя, чтоб был слышен шум,

Но разве то придет на ум?

Зачем мне снятся эти сны

Неутомимо и бесстрастно?

… И вдруг я вижу очень ясно –

В атаку мы идти должны.

Вперед! Но вдруг в плечо и в ногу

Волной хлестнуло и ожогом,

И вниз я падаю лицом.

…Так было все с моим отцом.

Зачем мне эти снятся сны?

Ведь я совсем не знал войны!