Леонид Гирш, ветеран войны

Фронтовики на рубеже веков

Немало ран еще на теле –

Следов осколков и штыков.

И все заметнее редеют

Ряды седых фронтовиков.

Они без боя убывают,

Не досказав последних слов,

Их быт безжалостно терзает –

Солдат, вернувшихся с фронтов.

Им все мерещатся воронки,

Войною опаленный след…

Друзей все меньше. Похоронки

Находят в рамочках газет.

И все идут дорогой дымной –

Нет ей ни края, ни конца.

И, как запрятанные мины,

Их разрываются сердца.

Танковое сражение

Боевым друзьям, участникам сражения

под Прохоровкой

В броню закованные «звери»:

«Тигры», «Фердинанды» и «Пантеры» –

Со свастиками на борту

У Прохоровки на виду

Во встречном танковом сраженьи

Терпели крах и пораженье.

июль .1943 г

Томик Пушкина

Я томик Пушкина в походной сумке

Сквозь все превратности войны пронес,

И в час, когда порой тянуло к рюмке

От множества смертей

И от бессильных слез,

Я тихо начинал:

«Война! Подъяты, наконец,

Шумят знамена бранной чести!..

Увижу кровь, увижу праздник мести…»

…Влажнели у бойцов глаза…

Пусть будет проклята война!

Воспоминание

Война окончена.

Освобожден родимый край.

В нем горя расплескалось через край…

Нет дома моего давным-давно,

Хотя стоят еще четыре хаты,

И вновь сирени запах сладковатый

Повеял мне в далекое окно.

И закричала скорбно тишина:

«Прошла, прошла жестокая война!»

Скорбная память

«22 июня ровно в четыре часа…»

Да, мы познали

Боль поражений

Первых сражений,

Пожаров и бед,

Радость побед.

Вижу кровавые сны

И шрамы от лютой войны.

Милые лица друзей

Славной бригады моей,

Что в танковом грозном строю

Шли за Отчизну свою...

Залпы на скорбном помине

Салют победный в Берлине.

Но мы живем и живем

Памятью той войны

И как солдаты должны

Мыслить достойно.

Всех называть поименно.

Кто был убит –

Осколком иль пулей –

В наших сердцах не забыт.

Давно отгремели бои

Давно отгремели бои,

Вновь мир распахнул нам объятья.

Друзья фронтовые мои,

По фронту мы – кровные братья.

Из дальней поры огневой

Гляжу я на летние нивы…

А наши виски уже сивы…

Спасибо, Земля, я – живой!

9 мая 1955 г.

Между жизнью и смертью

Между жизнью и смертью

Я войну прошагал.

И заверить вас смею –

Долг сполна исполнял.

О, военные грозы –

Кровь и гнев без конца,

И в очах были слезы,

И сжимались сердца…

Все, что прожито нами,

В наш трагический век,

Стало страшными снами…

Не забыть их вовек.

1989 г.

Памяти солдат Сталинграда

Новый век! Возвеличь

Бессмертие Великой битвы,

Произнеси ратную светлую молитву

В память тех, что в бою убиты.

Сталинград! Позови их сквозь пламя и дым.

Позови, вспомни всех поименно.

Встанут павшие и соберутся в ряды

Под священные наши знамена.

Они придут сквозь долгие версты пути

Из мест тех – заоблачных и неблизких.

И память солдат Сталинградской страды

Воскресят святые в строю обелиски.

Ольшанское кладбище в Праге

В Праге, волею судьбы, живет

одинокая пожилая русская женщина,

которая ежедневно приходит на Ольшанское

кладбище и бережно ухаживает за могилами

русских воинов, покоящихся там.

Рядовой… Лейтенант… Майор…

Что напомнят мне их имена?

Фотографии в черных рамках

Где-нибудь в Москве, Алма-Ате

или в далеком селе?

Сколько их, этих имен, пули выбили здесь, на камне –

Русских, казахских, татарских,

непривычных этой земле?

Что ни скажут гиды, все не важно и не существенно.

Только верен портрет на камне,

Привезенный сюда вдовой…

Все надгробия ухожены русской матерью седой,

Живущей в Праге, вдали от Родины.

И могилы эти – ее сыновья…

Будь ты проклята, война!

А Время?.. Не забудь об этом, Время!

Лейтенант... Капитан… Подполковник…

Старшина… Рядовой… Рядовой…

Тюбетейка

Заиру Кашкенбаеву

В каких-то пятистах шагах

От цитадели рейха

Пехота штурмом дом брала.

Фашисты били сверху.

Огонь из танка – шаг вперед.

Потом – по окнам – огнемет!

«Вперед, орлы!» – кричал комбат,

Взметнув, как знамя, автомат.

И вдруг молва: «Горит рейхстаг!»

И фрицы знают это.

Они сдаются. Белый флаг –

Хорошая примета.

И тут такое началось!

Свершилось, что давно ждалось:

Палили вверх и песни пели.

От счастья словно бы пьянели.

Солдат целует трехлинейку,

Так долго ждал Победу он.

И одевает тюбетейку,

Пилотку сунув под погон.

Ему наказывала мать:

Врагу Отчизну не сдавать!

И тюбетейку подарила,

Чтоб от беды в боях хранила.

И вот настал желанный час

Обещанной Победы.

Солдат-герой Отчизну спас.

И позади все беды.

***

Война была давным-давно

Но, посмотрите, все равно

В военкомате, на скамейке

Мать дарит сыну тюбетейку.

И так же нежно говорит:

«Пусть от беды тебя хранит!»

В объятьях памяти

Николаю Евсееву

Ты к Вечному огню,

Где танк на постаменте,

Придешь поцеловать броню,

Спасавшую от смерти.

Чтоб вспомнить там

Однополчан,

В боях погибших

И от ран.

Разложишь

Письма и открытки

От нас,

Оставшихся в живых.

И выпьешь,

Закусив горбушкой черной,

Смахнув слезу,

Сто граммов фронтовых.

Мост через Шпрее

Александру Сербиченко

Мы оказались там в апреле,

Буквально под конец войны.

Шли жаркие бои в Берлине,

Дрались там наши пацаны.

Помочь так быстро, как сумеем,

Мы им хотели поскорей.

Вот только б одолеть нам Шпрее,

Что разлилась вдруг по весне.

Фашисты, их мы материли,

Взорвали мост: нам не пройти.

И пушками нещадно молотили.

Мы хитростью должны их обойти!

На левый фланг со всех сторон

Свозить мы стали мост-понтон,

Бетонный берег весь изрыв,

Как будто ладили прорыв.

А в это время тихой сапой,

Простой саперною лопатой

К той Шпрее, но немного справа,

Готовилась ночная переправа.

Где ждали нас и где не ждали,

Скучать фашистам не давали.

Лупили изо всех стволов.

В кромешной тьме был мост готов.

Вот по нему мы и рванули,

Устроив фрицам сущий ад.

…О переправе той напомнит

Одна из боевых твоих наград.

Праздник Победы

Боевым друзьям,

павшим и живым.

В праздник великой Победы

В парках, в домах, за столом

Матери, дети и деды

Мыслью живут о былом.

Майское утро настало,

Чтобы опять и опять

Песнь фронтовая звучала,

Та, что у нас не отнять.

Гей же вы, песни-подруги!

Перенесите скорей

В злые военные вьюги,

В роту погибших друзей…

Как вы старались, сыночки,

В грозных боях уберечь

Родину в синем платочке,

Падавшем с девичьих плеч.

Как штурмовали высоты

В грохоте ночью и днем,

На неприступные доты

Шли под кинжальным огнем.

Насмерть у Волги стояли,

Гибли на Курской дуге,

Взяли Берлин и не дали

Праге погибнуть в огне.

К отчим домам возвратились,

Чтобы обнять сыновей,

Чтобы скорей возродились

Смех и надежды детей.

…Только вот нету их, нету,

Мальчиков, памятных нам.

…Вечно нам пить за Победу

Те боевые «сто грамм».

Звезда дорог

По большакам, дорогам фронтовым,

Вели меня в войну пути-дороги,

Судьбою суждено быть молодым,

Чтоб одолеть войны тревоги.

В печали дни, в дни сумрачных тревог,

Когда душа, страдая, уставала,

Светила мне звезда родных дорог,

И светом тем мне душу согревала.

Прохладные травы

Обласкают ветки сирени,

Опечалят плакучие ивы

И прихлынут прохладные травы

К опаленным в походах ногам.

Упаду в изумрудные росы,

Размечтаюсь в зеленых дубравах

И припомню бои, переправы

И крутые дороги войны.

Все припомню сегодня, а завтра

Получу долгожданные вести

И помчусь в неоглядные дали

К друзьям разделенной страны…

И пошлю я возраст свой к черту!

Вознесу павших в бессмертье,

Поругаю характер упрямый,

что возрос на жестокой войне.

И когда вдруг надломится что-то

В слабом ритме усталого сердца

С грустью вспомню прохладные травы

На родимой моей стороне.

Раздумья

Пишу стихи,

Хоть знаю, что они

Безмерно далеки от совершенства.

Но оживают в них былые дни

Моих невзгод, смятенья и блаженства.

Что делать? Слово не подвластно мне,

Но мне дано,

Одно дано от Бога:

Жить, побывав мишенью на войне,

И мирной жизни трудная дорога.

Слова… Слова уходят в словари.

Ищу, ищу я безуспешно слово…

Ты хочешь знать, как жил я?

Что ж, смотри,

Жить после смерти страшно и не ново.

Там умер я,

Где мать моя лежит,

Где друг мой лучший

Был разорван в клочья…

Но жить,

Но жить,

Но жить мне надлежит,

А жизнь без слов – всего лишь многоточья.

Вот и пишу,

Надеясь, что хоть раз

Кого-то тронет стих мой ненароком,

Что нужен хоть кому-то мой рассказ

О том минувшем –

Славном и жестоком.