Роза Багланова, народная артистка СССР и Республики Казахстан «Халык Каhарманы».

Война меня застала в Самарканде. Я тогда работала в Государственном женском ансамбле песни и пляски Узбекской ССР. Помню, как сразу же после объявления войны мы поехали в Москву. Добирались до нее из Ташкента почти 15 дней. Когда приехали, специальная комиссия просмотрела и утвердила репертуар ансамбля – мы подготовили народные песни на разных языках... А потом сразу начали выступать под Москвой, в том числе в Панфиловской дивизии. Было трудно – за один вечер приходилось петь по 18-20 песен.

Помню незабываемые встречи с Иваном Васильевичем Панфиловым и Дмитрием Снегиным… На фронте, таким образом, я была, начиная с 17 августа 1941 года до самого конца войны.

Вот сейчас думаю: что больше всего мне запомнилось во время войны? Я помню все. Как мы обслуживали дивизии, полки… Холодно, снег идет, а выступать всем надо. Одеваем гимнастерки, сапоги, шапки-ушанки и вперед…

Встречали нас всегда очень хорошо. Выступали мы недалеко от передовой. Иногда стою на машине и страшно становится. Невдалеке идет сражение.

В сентябре 1943 года под Киевом минут 15 выступали, как началась стрельба. Прибежал капитан: «Милая сестра, пойте потише! Там эхо, далеко слышно». Тогда я просидела в блиндаже до позднего вечера – выходить было опасно... Глупой была, молодой, ничего не боялась…

Иногда попадали под бомбежки. Однажды заблудились и нечаянно оказались на линии фронта. Потом три дня лежали в подвале какого-то дома вместе с банками, склянками, картошкой и луком. На улицу выходить не могли, сплошные обстрелы.

Смерть на фронте порою ходила рядом с нами. Под Ленинградом, когда мы были в одном доме, бомба упала в ста метрах от нас и угодила в госпиталь. Там погибло человек 40.

Когда мы приехали в Варшаву, то увидели там много разрушенных домов. На полу в полевом медсанбате лежали раненые, некоторым из которых оставалось жить не так долго. Очень тяжело было. Раненые просят: «Не уходи, сестра…» Пою песню и вижу, как раненый боец задыхается, просит воды… Руководитель нашего ансамбля Гаухар Рахимова говорит: «Держись, у тебя ведь медаль «За боевые заслуги» имеется», а сама тоже как полотно…

Как-то попросили меня на передовой помогать санитарам. Прикрепили к медбрату. Он большой, двухметрового роста, а я маленькая. Он один шаг, а я несколько шагов делаю. У меня за спиной автомат, на ногах – кирзовые сапоги. Тогда я в первый раз попала на поле боя, не знала, что когда снаряд летит, надо быстро ложиться на землю и не поднимать голову…

Как-то мы ехали по Белоруссии или Украине, точно уже не помню, и увидели разрушенный дом и мальчика месяцев восьми, наколотого на немецкий штык…

В советские годы много писали о войне, о подвигах советского народа, и это правильно. Но ведь война – это и множество смертей… Особенно много мертвых тел было под Сталинградом – тогда ведь было не до того, чтобы их убирать. Или приезжаешь в село, а села нет. Я видела, как горело кукурузное поле: его сожгли, потому что в нем прятались фашисты.

Были во время войны и незабываемые встречи.

30 апреля 1943 года нас, артистов ансамбля, пригласил в гости командующий 1-м Украинским фронтом Иван Степанович Конев. Мне тогда вручали медаль «За боевые заслуги». А Конев и говорит: «Красавица, давай с тобой встретим Первое мая!» И мы, действительно, с ним встретились! Я и несколько артисток нашего ансамбля. Помню, как ему все время звонили, докладывали о состоянии дел на фронте. Сели за стол в три часа дня 30 апреля и вышли из его владений только в 12 часов дня 1 мая. Пели, танцевали. Конев тогда танцевал только со мной… Помню, у меня были прекрасные замшевые американские туфли, американское кружевное платье (талия – 48 см), я всегда хорошо одевалась, ведь была приемной дочерью первого секретаря ЦК КП Узбекистана Юсупова.

Второе незабываемое впечатление у меня было, когда артистов нашего ансамбля пригласил к себе в гости К.К. Рокоссовский. Был канун дня Красной Армии. В 3 часа дня мы давали концерт, а в 6 отправились к нему. Там, помню, еще присутствовали член военного совета генерал Попель с женой и дочкой, несколько генералов с семьями. Нам все были рады, все хотели видеть «шамаханских цариц», красавиц Востока – так нас называли.

Тогда же Константин Рокоссовский вручил мне вторую медаль «За боевые заслуги» и сказал: «Сейчас, Багланова, вы только Розочка, а придет время – станете гордостью многонациональной советской культуры».

Какой был мой репертуар? Мы пели частушки про недобитых фашистов, военные, патриотические, народные песни. «На солнечной поляночке…», кстати, Соловьев-Седой мне посвятил… Песню «Темная ночь» я первая спела, потом уже Марк Бернес... Мы пели на разных языках, причем для воинов разных национальностей – на их родных языках. Таджикам – на таджикском, узбекам – на узбекском и так далее. Большой успех имели «Синий платочек», «Самара-городок»… Я пела, человек 10 мне подтанцовывали, и припев пели мы все вместе.

Помню, в Восточной Пруссии нас встретил генерал-майор Сабир Рахимов, мы тогда обслуживали танковый полк, поднял меня – я была в национальном костюме – и поставил на танк.

А как все радовались окончанию войны! К великому сожалению, я 70 километров не доехала до Берлина. День Победы весь наш коллектив, и я в том числе, встречали в Москве. Выступали в Краснознаменном зале Дома офицеров.

Конечно, война сыграла огромную роль в моей жизни. Мы все были очень молоды, но думали только об одном: как помочь спасти Родину от фашистских захватчиков… Девчонки из нашего ансамбля стали немедленно проситься на фронт, на передовую, другие ребята пошли в пехоту, в санитары, в летчики, связисты… Это было время небывалого патриотизма и подъема национального самосознания, и мне бы очень хотелось, чтобы молодежь сегодняшнего дня помнила о подвиге своих отцов.